Книга Смертельный туман - С. И. Гроув

– Малые дозы?.. – запоздало спросила она.

– Да. Источник тумана – цветок.

Поверить было трудно.

– Так это все цветок сделал?..

– Нет, – решительно ответил Горькослад. – Не цветок. Люди!

София опять ничего не поняла, но решила отложить расспросы во имя более актуальной заботы:

– Куда мы едем?

– Вон из города. Там безопасно.

– А как мои друзья поймут, куда я делась?

Горькослад задумался.

– Надеюсь, как-нибудь разберутся. Лично я верю Ношу. Это он подсказал мне, где тебя искать. Я его послушал. Думаю, Златопрут сумеет помочь остальным.

«А ведь я ему не говорила про Златопрут», – сообразила София.

– Откуда ты знаешь, что она с нами была? – спросила девочка, по возможности оглядываясь на спутника через плечо.

– Это не я знал, а Нош, – сказал Горькослад. Его губы сжались в одну линию. – Настали такие времена, что только Нош хоть что-нибудь знает. Древний больше не хочет со мной говорить… – И нахмурился: – Что такое, Нош?

Он смотрел через голову Софии на утоптанную землю впереди. Здесь отпечатков было столько, что успела истереться красная пленка. Смешавшись с землей, она обратилась в грязь.

– Что ж, – сказал Горькослад, отвечая на неслышное сообщение громоздкого скакуна. – Делай, что можешь…

– Что такое? – переспросила София.

Прежде чем он успел ответить, слева из проулка раздались ухающие крики. Повернувшись, София увидела спешившую к ним группку молодых людей – и невольно отшатнулась. Перед глазами успели мелькнуть охранники нохтландского дворца с обсидиановыми копьями. Их сменили капюшоны и длинноклювые маски: равнинами Папских государств скакала орденская стража Золотого Креста. София крепко зажмурилась, стиснула зубы. Кажется, она начинала понимать, как действовал на человека красный туман. Он смешивал видимое с воображаемым и то и другое – с картинами воспоминаний.

Понимания оказалось мало. Надо было еще успокоить сердце, готовое выскочить из груди.

«Это не нохтландская стража, – как можно тверже сказала она себе. – И не клирики Золотого Креста. Им неоткуда здесь взяться!»

Вопли, впрочем, не утихали. София открыла глаза, оглянулась. Люди вышли из переулка и следовали за ними по улице. Теперь она их разглядела как следует. Семеро, все босоногие, кроме одного. По возрасту – почти ребятня. Тем не менее шестеро несли тяжелые палки, один размахивал топором.

– Мародеры, – сказал Горькослад на ухо Софии.

Они уже тащили награбленное. Один успел облачиться в шелковый цилиндр с бархатным плащом, а в руке держал трость, отделанную серебром. У другого на шее болтался набор сверкающих бус. Еще один нес на плече красивое дорогое седло, мешавшее ему поспевать за подельниками.

– Эй! – крикнул вслед один юнец.

Нош прибавил шагу. София услышала, как сзади проворно застучали по земле пятки.

– Эй вы там!

Теперь за ними мчалась погоня. Крик вожака подхватила вся шайка. Вопли, топот…

«Что им нужно от нас?» – в ужасе соображала София.

– Нет у нас ничего! – крикнула она через плечо.

– Так они и послушали, – мрачно проговорил Горькослад. – Им бы догнать, разбираться будут потом.

София пригнулась к шее Ноша: лось прибавлял ходу.

Горькослад с напряжением выдохнул. София опустила глаза и увидела его руку. Он держал ее кверху ладонью, словно ловя капли дождя. Неожиданно в воздухе над рукой возникло тонкое зеленое щупальце. София ахнуть не успела – Горькослад развернул ладонь, обратив ее к веренице домов, и сбросил растеньице.

– Далеко еще, Нош? – послышался его голос сквозь топот лосиных копыт и крики преследователей.

На углу улицы показалось каменное здание, украшенное деревянными орлами, прикрепленными к балке над дверью. Орлы раскрывали крылья, испещренные красным, деревянные клювы распахивались в немом крике победы.

Нош завернул за угол, и у Софии округлились глаза. Дома по обе стороны улицы успели оплести толстые, оперенные листьями ло́зы, под которыми едва угадывались строения. Лозы разрастались на глазах, сплетаясь, как змеи, они проникали в переулки, заползали в дымовые трубы… Вновь зашевелились непрошеные воспоминания: София стояла глубоко в нохтландских недрах, наблюдая, как из земли прорастают светящиеся деревья. Те же гибкие движения, то же на диво безмолвное появление ростков и листьев… Вспомнились ветви, тянувшиеся перед ней в темноту, чтобы осветить путь к невидимому отверстию наверху… И опять – жуткое чувство погони, подбирающейся сзади, а ноги никак не хотят бежать достаточно быстро, и путь предстоит слишком долгий, и чем закончится – поди разбери…

София крепко зажмурилась, перевела дух, открыла глаза. Впереди виднелся проход, обрамленный сплошной зеленью. А еще, не в пример остальному городу, здесь отсутствовала красная пленка. Вернее, осталась она только на дороге под ногами Ноша. Все прочее заполонила растительность.

Лось еще раз повернул за угол, и София увидела, что они достигли окраины города. Впереди виднелось одинокое здание, не затронутое зеленой порослью. Рядом, припорошенный красным, высился резной столб, отмечавший въезд в Соленый. На нем в нерешительности трепыхался синий флаг. Нош галопом промчался мимо него, устремляясь по грунтовой дороге прочь, туда, где высились поросшие лесом холмы. Постепенно он умерил прыть. София чувствовала, как большие легкие лося втягивали воздух и опадали. Мародеров больше не было слышно.

– Они отстали? – спросила девочка.

Обращалась она к Горькосладу, но ответил ей лось. Он остановился и повернулся. София увидела, что дорога, по которой они выехали из города, исчезла. Всё скрыли заросли. На месте въезда в Соленый высилась сплошная лиственная стена, как если бы селение забросили и оставили зарастать много веков назад. Виднелся лишь вьющийся флаг. И больше – никакого движения.

– Отстали, – сказал Горькослад. – Но нам все равно задерживаться нельзя.