– Как, вы сказали, называется статья, о которой шла речь?
– Не помню, право. Не обратил внимания, – ответил Демьен. – Помню только, что там писалось о том, что главаря пиратов арестовали в Виргинии. А затем и других – они были членами его экипажа. Их всех приговорили к повешению. Впрочем, уже повесили, должно быть. Ведь, сами знаете, пока новость докатится сюда через океан – столько времени пройдет…
Йен заметил, как отхлынула кровь от щек Шайны, и понял, о чем – точнее, о ком – она сейчас думает. Не желая, чтобы Демьен что-либо заметил и заподозрил, он поспешил вступить в разговор:
– Жена говорила мне, что получила недавно письмо из Америки. Там наверняка есть что-нибудь интересное. Ты не поделишься с нами этими известиями, дорогая?
Шайна изумленно уставилась на мужа. Затем с усилием взяла себя в руки. Покачала головой.
– Я думаю, сейчас не время, Йен. Вряд ли герцога могут заинтересовать наши домашние дела и сплетни о соседях.
– Напротив, – настойчиво продолжал Йен. – Я уверен, что в письме есть по-настоящему важные для вас новости, моя дорогая! А то, что важно для вас, вдвойне важно для меня!
Шайна стиснула зубы. Треклятый Йен! Будь они одни, она бы не постеснялась сказать ему это вслух. Но сейчас, в присутствии этого французского гостя…
– Идите же, дорогая, – мягко, но настойчиво повторил Йен. – Мы с нетерпением ожидаем ваших известий!
Шайна пристально всмотрелась в лицо мужа, пытаясь угадать, что он задумал. «Очевидно, он видел, с какой страстью смотрел на меня герцог, и теперь хочет ему отомстить, а для этого пытается меня выставить в глазах гостя последней идиоткой. Ну что ж! Понять его можно!» – подумала Шайна. А что еще прикажете думать? Ведь не принимать же всерьез слова Йена о важных известиях, содержащихся в брошенном в ящик стола непрочитанном письме. Что важного можно узнать из письма, пришедшего из далекой страны, – разве что новый рецепт яблочного рулета!
Шайна улыбнулась, но при этом бросила на мужа испепеляющий взгляд. Ну ладно! Если ему так хочется узнать последние новости – что ж, за этим дело не станет.
– Если вы так жаждете новостей, – негромко сказала Шайна, взглянув на Демьена и возвращаясь глазами к лицу мужа, – то я могу кое-чем поделиться с вами, не выходя из комнаты. Я жду ребенка. Как вам такая новость?
Улыбка застыла на губах Йена.
Это был хороший удар. Что называется, в самое яблочко. Демьен рассыпался в поздравлениях, но Йен не слышал его – он словно окаменел.
– Вы уверены? – спросил наконец «счастливый» муж одеревенелым, непослушным языком.
– На сто процентов, – последовал ответ.
Герцог де Фонвилль встал и торжественно провозгласил тост в честь Шайны и ее будущего ребенка. Ребенка, которого она носит под сердцем. Сразу же после тоста гость стал раскланиваться – ему было пора.
Йен пошел провожать герцога до кареты, а Шайна тем временем поднялась к себе и кликнула горничную. Освобождаясь с ее помощью от тесного голубого платья, вышитого серебряной нитью, она продолжала размышлять о том впечатлении, которое произвел на нее сегодняшний гость. Переодевшись в ночную рубашку, Шайна присела перед зеркалом к маленькому туалетному столику.
Она не солгала. Она на самом деле носила под сердцем ребенка – ребенка Габриеля. Первые признаки беременности Шайна почувствовала уже давно, но какое-то время сомневалась, полагая, что ее организм просто пришел в расстройство из-за нескладывающейся супружеской жизни и нервных переживаний. Но теперь сомнений не оставалось. Тогда, лунной ночью в благоухающем цветами саду, в ней зародилась новая жизнь – результат ее любовного свидания с Габриелем.
Она прижала ладонь к своему животу. Там, внутри ее, уже был, уже рос ребенок – частичка ее самой и частичка Габриеля. Новая душа.
Ей припомнились слова Демьена о пиратах, схваченных и осужденных в Виргинии, которых должны были повесить.
Шайна прикрыла глаза.
На свете еще полным-полно пиратов. Может быть, это вовсе и не…
Она вспомнила о письме, которое пришло в тот вечер, когда ее посетила леди Саттон. Первым и единственным словом, которое выхватили в письме глаза, было имя Габриеля. Может быть, в письме есть нечто, что успокоит ее? Ведь если Габриель смог тогда добраться до Фокс-Медоу, то теперь он должен быть далеко в море… В безопасности… И тогда она может не волноваться за его судьбу.
Покопавшись в ящике стола, Шайна нашла непрочитанное письмо. Развернула его дрожащими пальцами и, волнуясь, пробежала строки. Лучше бы она никогда не читала, не получала этого письма!
Ребекка подробно написала об аресте Габриеля, о суде и приговоре. Конечно же, возмущалась и поражалась тому, что ее бывший жених оказался Габриелем Форчуном, известным пиратом. И уж, разумеется, умолчала о том, каким именно образом людям губернатора удалось выйти на след и арестовать Габриеля. Она подробно изложила приговор, но ни словом не обмолвилась о показаниях некоей «Шайны Клермонт», которые в конечном итоге и определили судьбу пирата и его экипажа. Только написала, что доказательства вины были «убийственными». В конце она сообщила, что Габриель вместе с большей частью своих людей должен быть повешен двенадцатого октября 1717 года от рождества Христова.
Шайна почувствовала, как сознание покидает ее. Сердце заледенело и сжалось в груди. Комната, ставшая вдруг неестественно длинной, медленно закружилась у нее перед глазами, пол поплыл под ногами, и Шайна обессиленно опустилась на стул возле туалетного столика.
Письмо выпало из ее онемевших пальцев. Шайна уставилась перед собою ничего не видящими, остановившимися глазами. Она не могла поверить, не могла смириться с тем, что человек, которого она так любила, ради спасения которого пошла на унизительный брак с презренным шантажистом, человек, чьего ребенка она носит под сердцем, – схвачен, осужден и приговорен к смерти.
Дверь в спальню отворилась, и вошел Йен. Проводив Демьена, он явился, чтобы убедиться в том, что его жена сказала правду – там, внизу, в гостиной.
– Так это правда? – без предисловий начал он. – Или ты просто решила выставить меня дураком перед Демьеном?
– Какое сегодня число? – беззвучно прошептала Шайна, пытаясь остановить вращающуюся комнату. Весь мир по-прежнему расплывался у нее перед глазами.
– Что? – опешил Йен. Затем он увидел отсутствующий, отрешенный взгляд Шайны, заметил, как она бледна, как тело ее сотрясает мелкая дрожь. – Что случилось?
Шайна не ответила. Йен увидел лежащее на полу письмо, поднял его, пробежал глазами. Перечитал. Торжествующий огонек появился в его взгляде, которым он окинул Шайну.
Она никак не отреагировала на этот взгляд. Вместо этого вновь тихо спросила:
– Какое сегодня число?
Йен задумался на короткий миг.
– Тринадцатое, – ответил он. – Сегодня – тринадцатое октября.
