…Она беременна. Она лежит на холодной панели машины, и стенапалаты отодвинута. Провода опадают от ее головы и позвоночника, отбрасывая впрошлое ледяную логику, бесстрастные банки памяти, электронные блокипринуждения, питательные трубки. Она возвращается к жизни.
– Мегра, полежи спокойно.
– …Ты разрушил заклятье.
– Ведьма Лоджии.
– Мать! Ее поступки всегда отличались безумием, Мегра.Прости ее. – Он протягивает к ней руки. – Зачем она это сделала?
– Потому что я беременна от Сета. Но тогда я даже незнала об этом.
– Не совсем.
– Достаточно.
– Я знаю. Я больше не буду спрашивать тебя о нем. Тыуйдешь отсюда со мной в Дом Жизни, Мегра из Калгана, и будешь там всегда.
– Но, Гор, я боюсь, что должна рожать здесь. Я слишкомслаба, чтоб отправиться так далеко, и время уже подходит.
– Да будет так. Пока мы останемся здесь… Она обнимаетруками горячий живот и опускает ресницы. Жар машины заставляет гореть и еещеки. Гор садится рядом. Вскоре он слышит ее крики.
Брак небес и ада
Цитадель Марачека пуста, обитаема, вновь пуста. Почему?Посмотрите…
Сет стоит, глядя на чудовище, оно прыгает к нему, и схваткаих в тени стен Цитадели длится нескончаемо долго.
Затем Сет ломает ему хребет и слышит стон. Глазабога-разрушителя сверкают, как солнца, и он смотрит вдаль, куда лежит его путь.
Тогда Тот, его сын и отец, он же –Принц-Который-был-Тысячей, вновь открывает сосуд с зубами дракона и роняет ещеодно зерно.
Посеянная в пыли, под его рукой рождается новая тварь иустремляется к Сету.
Безумие, таящееся в глазах Сета, вырывается наружу, ипроисходит еще одна схватка.
Стоя над растерзанным телом, Сет склоняет голову и исчезает.
Но Тот следует за ним, сея чудовищ, и теперь призракичудовищ и Сета, вечно побеждающего их, ведут нескончаемую битву сквозь мраморвоспоминаний сквозь стены и башни разрушаемой и восстанавливаемой ЦитаделиМарачека, древнейшего города во Вселенной.
И каждый раз, когда Сет побеждает, глаза его устремляются ктому моменту в пространстве и времени, где он сражался с Безымянным и уничтожилмир, и где встает на дыбы и загорается тень черной лошади – его сын; и,всматриваясь в сияющий поток аннигиляции, он движется к тому месту и томумоменту. Но Тот следует за ним и сеет чудовищ…
Ибо Сет-это разрушение и он разрушит самого себя, если подрукой или где-нибудь во времени или в пространстве не окажется ничего болееподходящего. Но Принц, мудр и все понимает. Вот почему от всегда идет за своимотцом сквозь время к алтарю аннигиляции вслед за пробуждением Сета после битвыс Вещью, которая-плачет-в-ночи. Тот знает, что если сумеет достаточно долгоотвлекать Сета от его цели, то возникнут новые вещи, на которые может бытьобращена рука Сета, ибо такие вещи возникают всегда.
Но сейчас они движутся сквозь ткань времени, возможно,заполняя ее без остатка, одновременно и в прошлом и в будущем, – мудрыйПринц и его несущий смерть отец-сын – всегда ступая по самому краю Пропасти,которая есть Скагтанак – их сын, брат и внук.
Вот почему призраки чудовищ и Сета, вечно побеждающего их,ведут нескончаемую битву сквозь мрамор воспоминаний – сквозь стены и башниразрушаемой и восстанавливаемой Цитадели Марачека, древнейшего города воВселенной.
Сон ведьмы
Она спит в Доме Мертвых в глубоком и темном могильномсклепе, и сознание ее – падающая в колодец снежинка. Но колесница Времениповорачивает на полном ходу, и там, в зеркале, что помнит обо всем, скрытыбитвы последних дней. И Осирис мертв, и ушел Сет. И зеленый смех Фрамина –безумца и поэта. Едва ли подойдет такой Повелитель Ведьме Лоджии. Лучше непросыпаться. Проспать век, а потом посмотреть, что сделал Принц. Здесь, средипыльных мумий и сгоревших свечей, здесь, в самом нижнем зале Дома Мертвых, гденикто не имеет имен и не ищет их и никогда не будет искать; здесь… Спи. Спи, ипусть Средние Миры проходят мимо, не зная об Огненной Леди, которая естьПохоть, Жестокость и Мудрость, мать и властительница коварства и неистовойкрасоты.
Создания света и тьмы танцуют на острие гильотины, и Пеплабоится поэта. Создания света и тьмы надевают и сбрасывают одежды человека,машин и богов; и Исиде нравится их танец. Создания света и тьмы рождаютсятысячами, во мгновение умирают, могут проснуться вновь, а могут и непроснуться; и Пепле по вкусу это разнообразие…
Грезящий ее снами и напуганный ими, ее фамильяр тесноприжимается к ней – маленькая вещь, которая тоже плачет в ночи.
Колесница Времени грохочет, и грохот этот-шуршание легкихпесчинок в часах вечности, – всего лишь одна из форм тишины.
Ангел дома жизни
(Пешими идут они в полночь. Их трое, бредущих вместе междуверой и неверием. Они проходят мимо мест развлечений и выходят на сияющийогнями Проспект Оракулов, и идут вдоль него – мимо астрологов, нумерологов,гадальщиков по картам Таро и предсказателей по Книге Перемен.
Они переходят от света к полумраку, от тумана и темноты ксумеркам и грязи. Небо ясно и звезды светят над ними. Улица сужается и зданиясклоняются к ним; сточные канавы переполнены до краев, и дети с запавшимиглазами смотрят на них, почти невесомые на руках своих матерей.
Они шагают по грози, не замечая ее, и никто не смеетприветствовать их. Сила сопутствует им, как запах, а цель отличает от всехостальных.
