— Не уверена, что понимаю тебя. — Во рту у Пат пересохло, слова с трудом шли с языка. — Ты меня уволил...
— Потому что ты меня глубоко уязвила. Я влюбился и уже готов был сказать тебе об этом. И тут вдруг выясняется, что ты думала, что я женат. Это меня просто убило!
Пат закрыла глаза и набрала побольше воздуха в легкие — голова у нее шла кругом.
— Ты сразу стал таким холодным, когда сказал мне, что твоя жена умерла. А потом ты меня вышвырнул вон. Я решила — это потому, что ты до сих пор ее оплакиваешь и так сильно любил, что ее имя в моих устах прозвучало как осквернение ее памяти. Но ведь это было не так? Пожалуйста, скажи, что это не так. Я люблю тебя, Шелл, и согласна быть твоей женой. Но я не хочу чувствовать себя на вторых ролях, не сметь произнести даже ее имя, не хочу видеть ее фотографии в каждой комнате...
Они уже были на подъездной дорожке к Конкордским ключам, и фары высвечивали прелестный фасад старинного особняка. Шелл погасил фары, выключил зажигание и, повернувшись к Пат, с нежностью взял ее лицо в свои ладони.
— Я люблю тебя, Патриция Уилл. Я никого и ничего в жизни так не любил. Я держу фотографии Жюли в каждой комнате, чтобы Мэри знала, какой была ее мать и узнавала в ней себя.
Подушечками больших пальцев он провел по щекам девушки и задержался у уголков ее рта.
— Я женился на Жюли, потому что она попала в большую беду. Это долгая история, любимая, но я постараюсь быть краток. Сидеть в машине, рассказывая о своей первой жене, вовсе не входит в данный момент в мои планы... После того, как отец удалился от дел, они с мамой стали жить на юге Франции. Приемная мать Жюли каждый день приходила к ним убирать и готовить. Мне было где-то года двадцать четыре, а Жюли четырнадцать, когда мы впервые встретились. Я приезжал к родителям несколько раз в году и познакомился с Жюли достаточно близко. Она была решительная юная особа и намеревалась круто изменить свою жизнь. Работать, как вол, едва-едва наскребая на жизнь, как ее приемные родители, она не желала. Я всегда восхищался силой ее духа. Ей было около шестнадцати, когда мой отец умер, мама продала дом и вернулась в родную Канаду.
— После этого я ничего не слышал о Жюли до тех пор, пока года два назад, примерно в то время, когда произошла эта нелепая история с Даной, случайно не встретил ее. Я был в Париже по делам. И буквально налетел на Жюли на улице. Вид у нее был ужасный. Она была беременна. И тяжело больна. За обедом Жюли поведала мне свою историю. Прошло всего несколько недель после смерти моего отца, когда она сбежала из дома. Стала зарабатывать на жизнь, работая певичкой в барах, потом получила работу в ночном клубе, и все стало понемногу налаживаться. А затем к ней неожиданно пришел успех — Жюли записала диск, который вышел на первое место в рейтинге. К сожалению, ее приемные родители не дожили до этого счастливого дня, а успех обернулся трагедией, — она забеременела и в течение первых недель беременности получила сразу два удара, любой из которых мог свалить с ног самого сильного человека. Во-первых, ее возлюбленный бросил ее и отказался признать ребенка. Он был женат и нацеливался на большую политику. Лишние осложнения были ему ни к чему. Второй удар был в буквальном смысле слова смертельным. Жюли поставили диагноз — неизлечимая болезнь с очень печальным прогнозом. Она должна была доносить ребенка до срока, но после его рождения жить ей оставалось всего ничего. Вот так и получилось: она была совсем одна, ждала ребенка и знала, что умирает.
— И ты на ней женился...
— Это был единственный выход. Мы позаботились о том, чтобы на свадебных фотографиях она выглядела сказочной красавицей. Жюли уходила на гребне успеха и не могла пережить, чтобы кто-нибудь узнал ее печальную историю. Мы объявили о том, что она ждет ребенка и поэтому временно уходит со сцены. А потом уехали в Канаду к моей маме. Когда родилась Мэри, я признал ее своей дочерью. Надеюсь, что спокойные несколько месяцев нашего брака и сознание того, что после ее смерти ребенок не останется круглой сиротой, скрасили последние дни жизни Жюли, насколько это было возможно в ее положении.
Пат настолько переполняли чувства, что она была почти не в состоянии говорить.
— Все это так печально, — наконец, выдавила девушка. — По-моему, я сейчас заплачу.
— Не надо. — Шелл снова взял ее лицо в ладони. — Меньше всего на свете Жюли хотела, чтобы кто-то из-за нее печалился. Она была мужественной и очень жизнерадостной. Причем всегда. Мы часто с ней говорили о будущем, и единственное, о чем она мечтала, — чтобы я снова женился, и у Мэри был не только отец, но и мать. «Только смотри, в следующий раз обязательно женись по любви!» — твердила она мне. Так что не надо грустить, родная.
Этот мужчина, принадлежавший ей, был самым настоящим героем. Пат обвила его шею руками и пылко поцеловала.
— Означает ли это, что ты согласна стать второй миссис Грэммер? — спустя некоторое время, все еще прерывисто дыша и стараясь унять бешеное биение сердца, спросил Шелл.
— Согласна — это не то слово. Я просто в экстазе. Ох, Шелл, — шепнула она, — поцелуй меня еще раз. Не надо больше ничего начинать, если не собираешься довести дело до конца.
— В этот раз я намерен довести дело до конца к удовлетворению обеих сторон, — шутливо отозвался Шелл, снимая ее руки со своей шеи. Выскользнув из машины, он помог выйти Пат и подхватил ее на руки. — Но только не здесь. А иначе зачем мне понадобились шампанское и кровать?
И он понес ее к дверям их будущего дома. Его губы легко касались ее щеки, и сердце билось в унисон с ее сердцем, предвещая любовь, которая будет с ними до конца дней.
Эпилог
— Миссис Грэммер, вам кто-нибудь говорил, насколько вы восхитительны?
Усевшись рядом с женой на кровати, Шелл смотрел на нее затуманенными любовью глазами.
— За последние пять минут — никто.
Пат откинулась на прохладные льняные подушки, нежно прижимая к себе сына, которому было три часа от роду.
— Тогда я должен исправить эту оплошность, — заявил Шелл, прижимая к губам ее руку.
Только что его завораживающе прекрасная, загадочная и страстно любимая жена подарила ему чудесного сына, и сердце его было так переполнено любовью к ним обоим и ко всему миру, что, казалось, вот-вот разорвется.
В большой хозяйской спальне в Конкордских ключах стало прохладнее, длинные тюлевые шторы лениво реяли в легком ветерке, врывавшемся в открытые окна. Стояло еще одно долгое, жаркое, восхитительное лето. И впервые за последние несколько часов, показавшихся им целой вечностью, они остались вдвоем. Акушерки наконец удалились, получив распоряжение передать матери Шелла, прилетевшей из Канады две недели назад, чтобы быть под рукой, когда родится ее внук, просьбу минут через пятнадцать привести Мэри познакомиться с маленьким братиком.
Идея рожать ребенка дома сначала была Шеллу не по душе, однако все прошло гладко, и теперь он был рад, что его сын родился именно здесь. Пат и теперь оказалась права, так же, как и в тот раз, когда вскоре после их свадьбы объявила о своем решении обучить свою секретаршу Лори, чтобы та заняла ее место в агентстве. Ибо, заявила новобрачная, она слишком счастлива, чтобы терять время на решение проблем чужих семейств. Пат желала сосредоточить все свое внимание и заботу на собственной семье.
