Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 149
При раздельном заряжании можно изменить вес пороха заряда непосредственно перед выстрелом. Для этого из гильзы извлекают или в нее добавляют навески пороха, которые называют «картузами». В зависимости от веса пороха снаряд летит с меньшей или большей скоростью, дальше или ближе. 75-мм пехотное орудие немцев при заряде одного картуза пороха посылало снаряд со скоростью 92 м/сек на 800 м, а с пятью картузами – со скоростью 210 м/сек на дальность 3475 м. 150-мм пехотное орудие с одним картузом пороха стреляло со скоростью снаряда 122 м/сек на 1475 м, а с шестью картузами – со скоростью 240 м/сек на 4650 м.
Чем меньше скорость снаряда, тем выше нужно поднять ствол орудия, чтобы снаряд долетел до цели, но тем круче он упадет на цель. Гаубицы и эти пехотные орудия немцев путем подбора навески пороха и высоты подъема ствола имели возможность послать снаряд сверху вниз на голову противника, на каком бы расстоянии противник от орудия ни находился. Другими словами, стрелять так, что снаряд будет всегда давать максимальное количество убойных осколков при разрыве и залетать в любые закрытые или защищенные участки местности.
Так что Кулик в общем-то понимал, чего он хочет, когда требовал от Грабина снизить мощность дивизионной пушки – Кулик хотел, чтобы ее снаряды у цели были более эффективны.
Кстати, некоторые историки не только Кулика, но и немцев считают дурачками за то, что первоначально на немецких танках Т-III, Т-IV и на штурмовом орудии стояли маломощные короткоствольные пушки. Но первоначально немецкие танки не предназначались для борьбы с нашими танками, а когда это потребовалось и пушки заменили на более мощные, Гудериан сетовал о снижении их эффективности при стрельбе по основным целям танков – по вражеским пехоте и артиллерии на поле боя.
И в дивизионных артполках, и в пехотных полках немецких дивизий пушек не было вообще, за исключением пушек ПТО и зенитных. В немецкой дивизии артиллерийских стволов было даже меньшее количество, чем в довоенной советской дивизии, но полевая артиллерия немцев была представлена исключительно гаубицами – орудиями, стреляющими по крутой траектории. Подавляющее число дивизий вермахта перед нападением на СССР имели артиллерийские полки в составе 3 артиллерийских дивизионов по 3 батареи легких полевых гаубиц калибра 105 мм и тяжелый дивизион из 3 батарей тяжелых полевых гаубиц калибра 150 мм.
А наши стрелковые войска, получив от генералов 76-мм дивизионные и полковые пушки, оставляли стрелковые полки без эффективного полкового орудия для борьбы с живой силой и огневыми средствами пехоты противника и ослабляли эффективность дивизионной артиллерии.
Вот из этого и складывалось преимущество немецкой артиллерии в начале войны над нашей артиллерией: в 3–7 раз более тяжелые снаряды, которые падали по крутой траектории на головы наших отцов в любом укрытии. И конечно, разведка, корректировка и связь.
Разумеется, вопрос даже с этой 76-мм пушкой Грабина гораздо сложнее, чем он описан. В начале войны, когда наши генералы и кадровое офицерство бросили немцам у границ огромное количество советской артиллерии и оставили немцам 1 миллион тонн боеприпасов (из накопленных до войны 2,3 миллиона тонн), было уже не до жиру. Артиллерии в войсках осталось очень мало, нужно было хоть что-то. А пушка Грабина была очень технологичной, ее можно было быстро изготовить в большом количестве, производство снарядов к этой пушке также было освоено.
Но ведь заказывали эту пушку до войны! Еще можно было бы понять, если бы для дивизионной артиллерии генералы заказали гаубицу 76-мм калибра или гаубицу-пушку, оговорив им раздельное заряжание. Но просто дальнобойную пушку малого калибра унитарного заряжания?
Как хотите, но, по моему мнению, это безусловно подтверждает, что советских генералов и теоретиков очень мало волновала эффективность артиллерийского огня.
Выбор авиации
Вы обратили внимание, что немцы в наступлении активно использовали авиацию для подавления бомбардировками обороны противника, в том числе и на переднем крае его обороны. Но тут такой нюанс: чем с большей высоты самолет сбрасывает бомбы, тем меньше точность бомбометания. И чтобы поразить бомбой относительно небольшую цель – траншею, орудие или даже батарею орудий, командный пункт или группу пехоты, – самолетам нужно или летать низко, подвергаясь обстрелу даже стрелкового оружия пехоты, или пикировать. И для этого нужны специальные самолеты – самолеты поля боя: бомбардировщики, достаточно защищенные от огня стрелкового оружия, и пикирующие бомбардировщики, достаточно прочные, чтобы выдержать нагрузки на планер при перегрузках, возникающих при выходе из пикирования. И обязательно нужны самолеты-разведчики и корректировщики артиллерийского огня. Причем такие, которые бы непросто было сбить огнем зенитной артиллерии наземных войск и истребителями, прикрывающими эти войска. Но это техника, а нужно еще и обучить летчиков умению штурмовать, пикировать, маневрировать в зоне зенитного огня и распознавать небольшие цели на земле. Немцы, как видите, с этими задачами справились, а многочисленная советская авиация в начале войны практически не оказывала наземным войскам никакой помощи, даже помощи в защите от бомбежек немецкой авиации.
Эффективность советской авиации – это очень большая тема, поэтому я коснусь только предвоенного состава советской авиации.
В период между мировыми войнами итальянский генерал Джулио Дуэ выдвинул идею, что победу в будущей мировой войне определят только военно-воздушные силы. Та страна, которая сумеет уничтожить авиацию противника и разбомбить его города, будет победительницей. Города – это очень большая цель. И когда летчик с большой высоты целится в Кремлевский дворец, но попадает в ГУМ – это тоже неплохо. Когда город бомбят 1200 самолетов сразу, как бомбили американцы во Второй мировой войне, то кто-нибудь попадет и во дворец.
Отсюда вытекало, что необязательно иметь бомбардировщики, которые могли бы уничтожить с одного захода небольшую цель (танк, паровоз, автомашину, мост). Достаточно иметь много больших бомбардировщиков, бомбящих только с горизонтального полета и большой высоты. Короче, самолетов нужно много, но фронтовая авиация (авиация поля боя) не нужна.
Отличие тогдашней Германии от СССР было в том, что Геринг, наряду с тяжелыми бомбардировщиками, заказал немецким конструкторам и промышленности и пикирующий бомбардировщик Ю-87 (на котором немецкий летчик Рудель отчитался в уничтожении 600 наших паровозов) и трижды проклятую нашими войсками «раму» – немецкий разведчик и корректировщик артиллерийского огня Фокке-Вульф-189. Кроме этого, даже немецкий тяжелый бомбардировщик Ю-88 мог и штурмовать, и пикировать, и даже быть тяжелым истребителем. Дуэ – он, конечно, Дуэ, но и в своей голове надо же что-то иметь!
Тухачевский следовал доктрине Дуэ тупо до тошноты. В то время, когда он занимался вооружением Красной армии, самолеты поля боя не то что не заказывались, а и те, что имелись, планомерно сокращались. С 1934 по 1939 годы наша тяжелобомбардировочная авиация (которая в годы войны не имела никаких сколько-нибудь значительных достижений) выросла удельно в составе ВВС Красной армии с 10,6 % до 20,6 %, легкобомбардировочная, разведывательная и штурмовая авиация снизилась с 50,2 % до 26 %, истребительная увеличилась с 12,3 % до 30 %.
Ознакомительная версия. Доступно 30 страниц из 149
