– Принесите мне кашу, а затем бекон с…
– Доктор Дойл, – перебила она, – вы ведь и вправду врач?
– Э, да, верно, – пробормотал он растерянно.
На ее изможденном лице промелькнула тревога.
– Тогда нам могут пригодиться ваши услуги.
Конан Дойл подумал о девочке в синем платьице, реальной или призрачной, появление которой сулит смерть, и почувствовал холодок внутри.
– Мадам Жожеску, – объясняла миссис Криган, устремляясь по коридору второго этажа, – попросила каждое утро будить ее в семь часов. Мы с мистером Гривзом настойчиво стучали, но так и не дождались ответа.
Возле комнаты с мотыгой наперевес стоял садовник Тоби, деревенский парень в заляпанном землей халате. Он ждал команды взломать дверь.
Конан Дойл, иногда присутствовавший при полицейских расследованиях, авторитетно взялся за дело.
– Стало быть, дверь заперта, а второго ключа у вас нет?
– Увы, – сказал мистер Гривз, – второй ключ потерялся сорок лет назад.
– Более того, дверь заперта изнутри, – добавила миссис Криган. – Ничего не остается, кроме как взломать ее.
Конан Дойл опустился на колени и заглянул в замочную скважину. По счастью, она была пуста.
– Миссис Криган, – обратился он к кастелянше после минутного размышления, – мне необходимы две длинные и крепкие шпильки.
Матрона заморгала, поколебалась немного и вытащила шпильки из своей высокой прически. Седые пряди рассыпались по плечам.
– Спасибо, – поблагодарил Конан Дойл, – придется их испортить, я потом возмещу вам потерю.
Привычным жестом он согнул одну шпильку и сунул в замочную скважину, вращая цилиндр. Убрал эту и вставил другую, изогнув спиралью, прокрутил несколько раз, после чего услышал победный щелчок. Зрители зааплодировали, а Уайльд хлопнул его по плечу со словами: «Впечатляющее зрелище!»
– Приобрел навык, чтобы писать детективы, – объяснил доктор смущенно. – Честное слово, я не использовал его в дурных целях.
Конан Дойл повернул ручку и приоткрыл дверь.
– Мадам Жожеску, к вам можно?
Не дождавшись ответа, он скользнул внутрь. Минуты казались вечностью.
– Ненавижу неизвестность, а вы? – спросил Уайльд, ни к кому конкретно не обращаясь. – Разве что тревожное ожидание между вылетом пробки и первым глотком шампанского может доставить мне наслаждение.
Шутку не оценили. Он нервно кашлянул и замялся, не зная, что еще прибавить. Наконец дверь приоткрылась, и Конан Дойл высунул голову:
– Оскар, идешь со мной?
– Зачем я тебе?
– Мне без тебя не обойтись.
– Ты уверен? – Уайльд огляделся. – Другие справятся гораздо лучше…
– Быстрее, прошу тебя. – Конан Дойл схватил друга за рукав, затащил внутрь и резко запер дверь.
– Оскар, мне жаль, что вид смерти тебя расстраивает, но мне не помешают вторая пара глаз для объективности и твой острый ум.
– Меня совсем другое беспокоит. Все-таки я родился и вырос в Ирландии. На моих глазах умирали братья, сестры и прочие родственники. Бдения у гроба и все такое прочее мне не впервой. Меня пугает запах старости.
И действительно, комната хранила смесь застарелого пота, нафталина и дешевых духов. Все вместе безошибочно указывало на присутствие старушки. Мадам Жожеску лежала на кровати полностью одетая, свесив короткие ноги. Голова запрокинута, рот разинут, глаза широко раскрыты. Вместо ее обычного выражения в них застыл смертельный ужас. Уайльд только взглянул и отпрянул.
– Эх! – воскликнул он. – Всю жизнь я старался наполнять разум прекрасными и возвышенными мыслями, а ты заставляешь меня смотреть на такое. В жизни морского черта в рот не возьму.
– Послушай, Оскар, осматривай комнату, а не только покойницу. Задействуй свое тонкое восприятие. Ты можешь уловить скрытые от меня детали.
Уайльд выхватил из нагрудного кармана носовой платок, надушенный лавандой, прикрыл им нос и рот и склонился над трупом, приглядываясь внимательней.
– Похоже, она умерла от страха, – заметил он сдавленным голосом. – Такой беспредельный ужас на лице, как будто она кричала, умирая.
– Да, я тоже так подумал.
– Чего она могла испугаться?
Уайльд посмотрел на дверь, запертую изнутри, окинул взором маленькую комнату. Скудную обстановку составляли несколько плетеных стульев, крохотный туалетный столик, древний каштановый гардероб у стены. Тут он увидел оставленную в створке окна щель и переглянулся с Конан Дойлом.
– Да, я заметил, – ответил его друг.
– Ты думаешь…
– Странное совпадение.
Конан Дойл откашлялся.
– Оскар, ты должен знать. Прошлой ночью я кое-что видел из окна своей спальни.
Уайльд вскинул густые брови и чувственно выпятил пухлые губы.
– Из окна спальни? Какое многообещающее начало. Надеюсь, концовка столь же пикантна?
Конан Дойл тряхнул головой:
– Скорее всего, ты будешь разочарован, – он замялся, – возможно, это пустяк, я даже не вполне уверен, что глаза вдруг не обманули меня.
– Ради бога, Артур, не испытывай мое терпение, а то я взорвусь.
И Конан Дойл поведал о Дэниеле Дангласе Хьюме, вылетающем из собственного окна.
– Уже стемнело, и я едва мог разглядеть подробности, кроме того… – он сконфузился, – моя комната располагает к фантастическим сновидениям. В ней можно вообразить все, что угодно.
Драматург взглянул на друга с некоторым раздражением и повернулся к трупу.
– Чего-то не хватает, – заметил он, озираясь по сторонам.
– Чего?
– Понятия не имею, но что-то определенно пропало.
Уайльд прошелся по комнате, заглянул в каждый ящичек, с трудом распахнул просторный гардероб. Внутри оказались лишь мешковатые платья и нижние юбки, обвитые паутиной.
– Оскар, – тихо позвал Конан Дойл, – старушка вовсе не умерла естественной смертью или от испуга. Подойди-ка сюда.
Уайльд неохотно вернулся к постели.
– Только погляди, – сказал Конан Дойл.
Он приподнял двойной подбородок мадам Жожеску. В ее горло впивался узкий кожаный ремешок.
– Она задушена! – Уайльд изумленно воззрился на друга. – Но кем?
– Хороший вопрос, – вздохнул Конан Дойл и проследил, куда ведет удавка. Конец неожиданно обрывался. – Его будто кто-то перегрыз. – С этими словами доктор освободил ремешок и прощупал до петли на запястье мадам Жожеску. – Поводок!
Пораженные внезапной догадкой, друзья одновременно воскликнули:
– Обезьяна!
