Вики выругалась и остановилась как вкопанная на границе сумрака.
— Может быть, моя комната все же лучше, учитывая…
Генри твердо взял ее руку в свою и, мягко подталкивая, потащил вперед.
— Это недалеко, — произнес он успокаивающим тоном.
— Не смей опекать меня, — оборвала его Вики, — я слепну, но пока не впала еще в старческий маразм.
Однако ее пальцы крепко сжали его локоть, и Фицрой ощущал напряженность в каждом шаге женщины.
Голая лампочка в сорок ватт, висевшая в центре чулана — было бы определенным преувеличением назвать его комнатой, — отбрасывала достаточно яркий свет, чтобы Вики смогла разглядеть лицо Генри, но сваленный в кучи хлам удерживал тени, наслаивающиеся друг на друга вдоль стен. Вытащив оттуда подушку, она оперлась о стену, следя за тем, как он запирает дверь на засов.
Вампир уловил нарастающий запах ее желания. Он медленно повернулся, ощущая мучительный голод.
— Итак, — она сбросила сандалии и почесала укус москита. — Ничто так не отвлекает внимания от зуда в одном месте, как зуд в другом. — Садись, и я расскажу тебе, как прошел у меня день.
Фицрой сел. Вряд ли он мог сделать сейчас что-либо иное.
— … таков на данный момент список подозреваемых.
— Ты действительно веришь, что это мог быть один из птицеводов?
— Или фотографов. Черт возьми, я бы предпочла, чтобы это был Карл Бьен, или его омерзительный племянник, или какой-нибудь одинокий бродяга, которого мы никогда не выследим.
— Но ты не думаешь, что это был мистер Бьен.
— Давай рассуждать здраво. Он порядочный человек. — Вики вздохнула. — Конечно, я слишком мудрю, не исключая его из числа подозреваемых. Имей в виду, пока я исключила из этого списка только троих.
— Я не могу поверить в это. — Генри поднял левую ногу женщины, вытянул ее на топчане рядом с собой и начал массировать икроножную мышцу, стискивая ее большими пальцами и затем перекатывая между ладонями.
После нерешительной попытки вытащить ногу из этого зажима, Вики оставила ее там, где она была.
— Не веришь чему?
— Что ты была неправа когда-нибудь.
— Да ладно. Такое случается… — Ей пришлось сглотнуть, прежде чем она закончила: — Временами.
Фицрой знал, что может получить ее уже теперь, она утвердилась в своем желании и стремилась к его исполнению. Более чем стремилась — крошечная конурка разве что не вибрировала от сердцебиения женщины. Он воздвиг железную стену контроля над своим голодом.
— Так. — Шлепнув слегка по подошве, вампир отложил ее ногу в сторону. — Что ты пожелаешь, чтобы я сделал?
Глаза женщины широко раскрылись, а брови поползли вверх.
Он ждал с выражением учтивого интереса.
Мгновенье Вики колебалась между гневом и изумлением. Последнее победило, и она рассмеялась.
— Ты можешь проследить за тем деревом, которое я обнаружила. Какой ветер там дует, ведь он — чтоб ему пусто было! — все время перемешивает воздушные течения, уж это я могу сказать определенно. Если ветер изменил направление снова, то дует сейчас с полей. Если кто-то появится там с ружьем тридцатого калибра наперевес и примется ожидать появления подходящей мишени, хватай его, и дело будет закончено.
— Хорошо.
Вампир попытался встать, но Вики перекинула ногу к нему на колени, удерживая его на месте.
—Так будет лучше и не вздумай, пожалуйста, изумленно выгибать брови. Если мы будем продолжать подобным образом и дальше, закончится все тем, что примемся срывать друг с друга одежду прямо на кухне, чем непременно скомпрометируем себя в глазах хозяев. А я совсем не хочу, чтобы это случилось, поскольку на мне одна из моих любимых футболок. Так что теперь, когда мы оба продемонстрировали, как хорошо можем владеть собой, что ты скажешь насчет того, что мы назовем мой поступок провокацией и перейдем к делу?
— Я совершенно ничего не имею против. — Фицрой протянул руку, намереваясь, в наилучших романтических традициях, удержать женщину в своих объятиях, но внезапно обнаружил, что лежит на кровати и она крепко прижимается к его губам.
Футболку ее он не разорвал, специально концентрируя на этом внимание.
В конце концов он завладел инициативой, и когда его зубы прокусили кожу на запястье Вики, она вскрикнула, глубоко впиваясь пальцами свободной руки ему в плечо. Ее тело продолжало двигаться под ним, пока, он пил, женщина затихла, только когда он вылизал ранку дочиста; коагулянт, содержащийся в его слюне, моментально остановил кровотечение.
— Это было… изумительно, — вздохнула Вики мигом позже, ее дыханье обдавало теплом лоб Генри.
— Благодарю тебя. — Солоноватый запах ее кожи наполнил его нос, горло и легкие. — Я и сам был крайне приятно изумлен. — Фицрой повернулся, чтобы видеть ее лицо. — Скажи, ты всегда занимаешься любовью с очками на носу?
Она засмеялась и поправила их дрожащим пальцем.
— Только в первый раз. После я могу полагаться на память. А в отношении некоторых вещей память у меня просто феноменальная. — Вики подвинулась, просто для того, чтобы почувствовать, что его тело тоже переместилось, сопротивляясь ее отдалению. — Ты всегда такой холодный?
— Пониженная температура тела. Тебе неприятно?
— В разгаре август, и мы находимся в чулане, где не наблюдается ни малейшего дуновения воздуха. Так что как ты думаешь? — Ее ногти рисовали замысловатые узоры вдоль его позвоночника. — Ты великолепен. И все было просто великолепно.
— Было великолепно, — отозвался Генри, вторя подобно эху. — Но я должен идти. — Он произнес это с нежностью, вставая и проводя рукой вдоль контуров ее гладкого тела — Ночи становятся короткими, и если ты хочешь, чтобы я помог тебе разобраться с этим случаем…
— Не мне, а твоим друзьям вервольфам, — поправила Вики, зевнув, слишком удовлетворенная, чтобы реагировать на саркастические замечания этого умника. — Разумеется, иди. — Она освободила ногу из его рук и стала наблюдать, как вампир одевается. — Когда мы снова займемся этим?
— Следует подождать немного. Кровь должна обновиться.
— Ты не смог сделать больше нескольких полных глотков; как долго протянется это «немного»?
Заправляя рубашку в джинсы, Фицрой наклонился и поцеловал ее, втянув на мгновение в рот нижнюю губу женщины и нежно прикасаясь к ней зубами.
— У нас еще масса времени.
— Может быть, у тебя оно и есть, — пробормотала она, — но я умру в шестьдесят, максимум в семьдесят лет, и не желаю ничего потерять в связи с этим фактом.
Полицейский констебль Барри By взглянул на своего напарника и пришел к выводу, что желал бы, черт возьми, узнать наконец, что с ним происходит. Что бы ни беспокоило Колина в течение нескольких последних недель, это ему больше не досаждало, и было это крайне кстати, поскольку оборотень в подавленном настроении отнюдь не самый приятный компаньон в патрульной машине. Однако Колин по-прежнему скрывал, в чем заключалась проблема, и это Барри не нравилось. Если его приятель вляпался в какую-то неприятность, он первым должен был бы узнать об этом. Ведь они были напарниками, черт подери.
