Сегодня вечером знатные господа, покровители турниров, откроют свои дома, и весь вечер рыцари и их дамы будут переходить из одного в другой, порхать, словно мотыльки в поисках нектара. Вильгельм с Роджером считались самыми удачливыми и красивыми рыцарями, поэтому их всюду ждали. В каждом доме им станут предлагать еду, вино и богатые подарки. Клара купалась в лучах славы Вильгельма. Он всегда представлял ее как даму высокого происхождения из Пуату, что ее очень забавляло.
Она жила с ним уже три месяца. Положение любовницы доставляло ей огромное удовольствие и одновременно разочаровывало. Вильгельм отличался безупречными манерами и относился к ней с почтением и уважением. Хотя на полях турниров он бился яростно, хотя он был самоуверенным и напористым придворным, любовником Маршал оказался заботливым и сдержанным. Показав ему дикую страсть, Клара почувствовала, что он поражен. Правда, Вильгельм довольно быстро освоился. Она все еще испытывала приятную дрожь, думая о ночи под звездами где-то в графстве Эу. Сокрушительные удары копий и победный звон мечей на полях турниров не могли сравниться с наслаждением на походном ложе Вильгельма. Но, несмотря на все, что он ей давал, Клара хотела большего, и чем ненасытнее она была, тем неохотнее Вильгельм давал ей то, чего ей недоставало. В нем была сдержанность, сквозь стену которой она никак не могла пробиться. Несколько раз она настойчиво добивалась цели, пытаясь получить ответную реакцию, но в результате получала или вежливую банальность, или молчание. Потом на полях турниров он неизменно вел себя как демон. Клара начала думать, что именно там он выпускает наружу всю свою ярость и раздражение, всю свою энергию.
Увидев покрытых пылью, усталых рыцарей и оруженосцев, скачущих по дороге к их дому, Клара поняла, что турнир закончился. Ожидая Вильгельма, она прекратила прихорашиваться, приготовила ему ванну и поставила на стол мясо, хлеб, фрукты и вино, зная, что он, когда вернется, будет голоден, как медведь. Вероятно, он и пахнуть будет точно так же, поэтому она и приготовила ванну.
Вода в ней стала остывать, и Клара вздохнула, подозревая, что Вильгельм задержался, чтобы поговорить с другими участниками турнира или договориться о получении выкупа у тех, кого взял в плен. Она так верила в него, что ей и в голову не приходило, что самого Вильгельма могут взять в плен. Нетерпеливо поглядывая в окно, Клара заметила двух рыцарей и оруженосца, пешком приближающихся к дому. Оруженосец нес большой поднос, обернутый украшенной вышивкой тканью. Озадаченная Клара внезапно почувствовала беспокойство и поспешила им навстречу.
– Мы ищем сэра Вильгельма Маршала, госпожа, – темноволосый рыцарь поклонился Кларе, как только она открыла дверь. – Он здесь?
Она покачала головой.
– Он еще не вернулся с турнира.
Женщина бросила взгляд на поднос. Второй рыцарь перегнулся через оруженосца, чтобы отвести ткань в сторону. Взору Клары предстала огромная щука с переливающимися серебристыми чешуйками. Она лежала на травах и листьях салата, слегка подвявших. Правда, сама рыба выглядела свежей.
– Графиня Шампанская посылает эту щуку сэру Вильгельму в честь его заслуг на турнире, – объявил рыцарь.
– А он не на арене? – спросила Клара.
– Нет, госпожа, его там нет.
Клара прикусила губу.
– Я не могу вам помочь, только если взять щуку и… – она замолчала и подняла голову. Во двор въезжал Рис, ведя за собой на поводу потного боевого коня Вильгельма. Клара подобрала юбки и бросилась к нему. – Рис, где твой господин?
Валлиец спешился и отстегнул повод, за который вел второго коня.
– В кузнице, госпожа, у городских ворот – ответил он. – Ему несколько раз сильно ударили по шлему, и он не может его снять. Он отправил меня домой с конем, чтобы я поставил животное в конюшню и сообщил вам, что он вернется, как только сможет.
Она испытала одновременно облегчение и страх. Если от ударов шлем треснул, Вильгельм мог получить ранение или сотрясение мозга. Вероятно, страх отразился у нее на лице, потому что Рис успокаивающе улыбнулся ей.
– Ему просто очень неудобно, но он не пострадал, – сообщил слуга.
Клара покачала головой.
– Я должна сама взглянуть. – Она повернулась к ожидающим рыцарям и оруженосцу. – Желаете оставить щуку здесь?
Рыцарь, который говорил раньше, отказался. В глазах у него стоял смех.
– Нет, госпожа, мне велели вручить ее ему лично, и я ни за что не пропущу такое зрелище. Голова Вильгельма Маршала на наковальне!
* * *
Дюжий кузнец с запачканным сажей лицом стоял, упершись руками в бока, и осматривал Вильгельма. Потом он задумчиво втянул воздух сквозь зубы.
– Спасти этот шлем не удастся, – объявил он. – Его можно будет только выбросить. Но дело в том, что я даже не знаю, как мне вас оттуда вытащить, не пробив вам голову. Я не хирург и не повитуха.
– Просто сделайте все, что можете, – приглушенным голосом сказал Вильгельм. – Я и не ожидал, что вы окажетесь хирургом или повитухой. Я пришел к хорошему кузнецу.
На поле, где проходил турнир, оказалось много рыцарей, стремившихся себя, показать. Схватка была очень короткой и жестокой. Вильгельм без труда держался на должном уровне и даже побеждал. На самом деле он получил удовольствие от брошенного вызова, но теперь за это приходилось расплачиваться. От полученных ударов его шлем так сильно покорежило, что сам он никак не мог его снять. Он мог дышать, но ничего не видел. Более того, отверстие стало таким маленьким, что его голова в него никак не проходила и не могла пройти при всем желании.
Бормоча себе под нос, кузнец принялся за работу, используя молоты, щипцы и другие инструменты. Он пытался увеличить отверстие настолько, чтобы Вильгельм смог просунуть в него голову. Вильгельму было очень неудобно держать голову на наковальне в нужном положении. Мышцы шеи и плечи затекли и буквально горели. От покрытого потом железа неприятно пахло. Вильгельм часто в шутку называл шлем горшком, но теперь это совсем не казалось ему забавным. Он фактически сдался на милость кузнецу, от мастерства которого зависело его вызволение. Кузнец уже два раза просил Вильгельма попробовать сиять шлем, и обе попытки провалились. Во время второй Вильгельм чуть не остался без ушей.
– Почти готово, – тяжело дыша, сообщил кузнец и велел подмастерью смазать гусиным жиром все искореженные края шлема.
Еще несколько движений, сопровождавшихся хрипением и ругательствами, – и с третьей попытки шлем поддался уговорам и насилию. Скрипя зубами, Вильгельм наконец смог выбраться на свежий воздух. Голова была поцарапана в нескольких местах, уши пострадали больше всего, а лицо стало малиновым. То, что осталось от шлема, на самом деле напоминало горшок, на который наступил бык. Кузнец утирал пот со лба тряпкой сомнительной чистоты.
– Хуже работы у меня никогда не было, – объявил он и вытянул вперед руки. Пытаясь снять шлем, он действовал уверенно, но теперь они тряслись.
