— Я снялся в паре реклам. Ничего особенного. Просто деньги на путешествия, чтобы я мог этим летом поехать в Европу и не ночевать при этом в каком-нибудь хостесе в луже мочи.
Бетси смутилась:
— Ты что, ходишь под себя? Тревор засмеялся:
— Леди, вы испорченные существа.
Зейди засмеялась, словно Тревор был самым искусным комментатором женского поведения, какого ей когда-либо выпадало удовольствие слушать. Но дело в том, что его обращение «леди» было не очень-то сексуальным. Она хотела быть в его глазах горячей девчонкой. Горячей девчонкой.
Хелен отхлебнула из своего бокала с шампанским, снова наполняясь энергией.
— Итак, Тревор, ты девственник?
— Хелен! — послышался коллективный протест от каждой женщины в машине.
Тревор воспринял это нормально. Он посмотрел на Зейди и закатил глаза, потом снова перевел взгляд на Хелен:
— А что, ты предлагаешь избавить меня от груза?
Хелен захлопала ресницами:
— Тебе бы понравилось.
Элоиз искоса взглянула на Хелен, потом снова на Тревора.
— Уверена, у Тревора есть девушка.
— Не-а. На данный момент я свободен и чист. Последняя девушка, с которой я встречался, была слишком большой собственницей, так что я на некоторое время завязал с подружками. — Он положил руку на ногу Зейди. Она посмотрела на него. Он нарочно положил ее туда? Может, его руке просто надо где-нибудь отдохнуть. Он играл на гитаре целый вечер. Может, у него устало запястье.
Джейн заметила это и покосилась на Зейди с выражением «О да, это случится». Она налила в бокал Тревора еще шампанского. Зейди закрыла глаза от стыда. Ее новые друзья собираются напоить подростка, чтобы повысить ее шансы в его глазах.
— У этой штуки… ну, скажем… плохой вкус. Пожалуй, пока прервусь и закажу пива, когда мы доберемся до клуба. — Он передал бокал с шампанским Зейди. — Хотите?
Зейди взяла и выпила одним глотком. Его рука все еще лежала на ее ноге. Надутая заметила это и свирепо уставилась на Зейди.
— Тревор, это правда, что Зейди — твоя учительница по английскому? — Она одарила Зейди самоуверенным взглядом, как будто говоря: «Я в два счета уничтожу твою сексуальную привлекательность в его глазах».
— Ага, и она единственная учительница, которая мне нравится.
— Это почему? — спросила Дениз, передвигая свой беременный живот так, чтобы, насколько возможно, закрыть от него Надутую.
— Потому что она классная.
Зейди покраснела. Она была классная, черт побери. А такая оценка со стороны бога сексуальности только подчеркивала это обстоятельство.
— И она не нагружает меня всяким дерьмом, как другие учителя.
— А кто нагружает вас дерьмом? — спросила Зейди.
— Мисс Джонсон. Нэнси. Конечно.
— И что же она делает?
— Она всегда пытается оставить меня на дополнительные занятия.
Зейди пришла в ярость. Дополнительные занятия — это значит оставаться после школы и проводить время с преподавателем. Нэнси клеилась к нему! Или по меньшей мере пыталась сделать так, чтобы он не достался никому другому. Как он выберет факультатив по написаниям сочинений Зейди, если Нэнси заставляет его разглядывать чашки Петри?
— Это не важно. Через несколько месяцев я буду в колледже и уеду отсюда. — Он посмотрел на Зейди: — Вы нашли мне кого-нибудь, кто учился в Стэнфорде?
— Я училась в Стэнфорде, — сказала Бетси.
Костлявая и Надутая уставились на нее, вне себя от ревности. Если б им только удалось одолеть местный колледж, они бы тоже могли помочь Тревору Ларкину.
— Правда? — Тревор был в восторге. — А вы можете дать мне рекомендацию?
Бетси налила себе еще бокал шампанского — теперь она была душой вечеринки.
— Конечно.
— Это будет чудно. — Он посмотрел на Зейди. — Я знал, что вы устроите мою судьбу. — Он сжал ее колено.
— Я уверена, декан меня помнит, — сказала Бетси. — Я там реорганизовала все студенческое самоуправление.
Бетси, вероятно, реорганизовала учебный план, а заодно и план общежития, но теперь, когда она помогала Зейди попасть в милость к Тревору, Зейди была не в том положении, чтобы осуждать ее.
Элоиз продолжала неотрывно смотреть на Тревора.
— Не могу поверить, что тебе только восемнадцать.
— А мне не восемнадцать, — сказал он. — Мне девятнадцать. Когда мои родители уехали в турне с «Дэд», они забыли записать меня в школу, так что я начал на год позже.
Ему девятнадцать? Зейди не могла бы почувствовать себя более счастливой, даже если б кто-нибудь подарил ей маленькую страну. Она не очень понимала, почему один год — это такая большая разница, но разница была.
Лимузин остановился, и водитель обернулся:
— Мы приехали в «Дип».
Бетси повернулась к нему:
— Знаете, мы ведь даже не знаем вашего имени.
— Джерри.
— Спасибо, Джерри. Мы благодарны вам за ваши услуги.
На Бетси нашло. Она была полна любви ко всему человечеству.
Выскользнув из машины на бульвар Голливуд, они столкнулись с огромной очередью желающих попасть в клуб, который оказался всего лишь зеленым квадратным зданием на углу, без какой-либо вывески.
Дениз оглянулась на Хелен:
— Может, нам пойти куда-нибудь еще?
Вышибала у входа оглядел море голов, колыхающееся перед ним, и высмотрел Тревора, выбиравшегося из лимузина.
— Ты, братишка, заходи. — Он сделал Тревору знак, чтобы тот пробирался вперед.
Тревор указал на Зейди и ее компанию:
— Они со мной.
— Нет, проблем, парень. — Вышибала открыл дверь и провел их внутрь, к большой досаде остальных людей в очереди, которые заметили Ким и Марси в комбинезонах и кедах.
Девушка в черном мини-платье повернулась к другой девушке в черном мини-платье и сказала:
— Или я потолстела за то время, пока мы стоим в очереди, или эти две цыпочки трахнулись с кем-нибудь, чтобы попасть сюда.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ
Когда они вошли внутрь, Тревор положил руку Зейди на талию, ведя ее сквозь толпу любителей поп-музыки. Он действовал так мягко, так уверенно. Ему было труднее, чем Зейди. Он только что сел в лимузин, полный взрослых женщин. И умудрился заткнуть Хелен, Надутую, Костлявую и Элоиз, не приложив к этому вообще никаких усилий. Правда, они были под мухой, но все же.
В «Дипе» изюминкой были полуодетые женщины, танцевавшие внутри трех плексигласовых кубов. Там также была маленькая танцплощадка для клиентов, окруженная стенами из двусторонних зеркал. Но Хелен не удовольствовалась возможностью танцевать со всеми. Она немедленно зациклилась на идее войти в куб. Женщины, находившиеся в нем, выглядели так, словно им невероятно скучно, но Хелен казалось, что все это очень весело.
