— Ради всего святого, девочка, облегчите его страдания.
Я теребила кольцо, пытаясь подобрать нужные слова.
— Нет, Брет.
Почему? Как я могла ему объяснить? Мой взгляд упал на кольцо.
— Я помолвлена, Брет.
— Давайте проясним это раз и навсегда, Трейси. Эта ваша помолвка — она настоящая?
Я скрестила пальцы под сумочкой.
— Да, Брет.
— Хорошо. Теперь мы наконец все знаем свое место. Можете идти, мисс Джонс.
— Да? — Казалось, он недоумевает, что я еще могла бы ему сказать.
Я повернулась и молча вышла из кабинета.
Глава 9
Уэйн не получил должность заведующего кафедрой. Он пришел в ярость, когда заведующим назначили учителя из другой школы.
— Я веду всю работу, а они меня отвергают. Это все твой драгоценный директор — он разгромил меня в пух и прах. Задал кучу провокационных вопросов, специально, чтобы выставить меня в неприглядном свете. — Мне еще никогда не приходилось видеть Уэйна в такой ярости. — Все! С этого мгновения один учитель географии будет придерживаться политики гражданского неповиновения! — Он ткнул пальцем себя в грудь.
— Но, Уэйн, почему ты злишься? У тебя были такие же шансы, как и у всех остальных.
— Да, но им не наносил удар в спину мерзкий негодяй с ядовитым языком. Я видел рекомендацию, которую он мне написал, и прочитал ее несколько раз. Ненадежный, непредсказуемый, с сомнительной методикой обучения — вот какую характеристику он мне дал. — Уэйн сжал пальцы, словно душил кого-то, и застонал. — Он посмотрел на часы. — Пойдем, Трейси, уже поздно. Все давно разошлись. Я собираюсь зайти в бар и утопить свои печали. Пойдем со мной, милая, подбодришь меня.
По дороге к машине мы встретили Брета. Уэйн смерил его презрительным взглядом и за руку вывел меня из школы. Мы сели в машину, и он рванул с бешеной скоростью.
— Успокойся, Уэйн. Нельзя так быстро ездить!
Мы немного покатались, потом отправились в его любимый бар, и он принялся за выпивку. Я начала за него волноваться и, не дожидаясь, пока он напьется сверх всякой нормы, уговорила вернуться к школе и забрать мою машину. Никогда еще я так не радовалась, садясь за руль собственного автомобиля. Я пригласила его к себе на ужин, и, к моему удивлению, он согласился.
Когда мы подъехали к дому, он уже немного протрезвел, но поднимался по лестнице покачиваясь. Я молила Бога об одном: чтобы Дайна не увидела его в таком состоянии.
Едва закрылась дверь, он сгреб меня в охапку и стал целовать так, что я испугалась. Едва отдышавшись, я велела ему прекратить, но он заявил, что, в конце концов, он мой жених и настала пора вести себя соответственно. Я убедила его, что мне нужно приготовить еду, только тогда он отпустил меня и упал в кресло, закрыв глаза рукой.
Мы поели и на десерт выпили крепкого кофе. К нему вернулась способность соображать, но не хорошее настроение. Он бродил по комнате и вдруг наткнулся на проигрыватель, стоящий на полу.
— А это что за штука?
Я объяснила.
— Так-так, значит, уже и до этого дошло? — хитро улыбнулся он.
— Ты ошибаешься, Уэйн. — Теперь пришла моя очередь злиться.
Он поставил проигрыватель на стол.
— Давай послушаем музыку, милая. Выбери что-нибудь.
Я выбрала свою любимую песню, которую мы слушали вместе с Бретом.
— Хорошо, — сказал он, ставя пластинку. — Садись, дорогая, и наслаждайся.
Его тон показался мне странным, но он уселся на подлокотник моего кресла, я расслабилась и, закрыв глаза, погрузилась в волшебные звуки. Неожиданно он встал, покачнулся и задел стол. Игла проехала по пластинке, оставляя за собой глубокую царапину. Уэйн протянул руку и схватил тонарм, очевидно пытаясь остановить проигрыватель. Но он слишком сильно дернул тонарм и вырвал его с корнем.
Я вскрикнула от ужаса, а Уэйн расплылся в улыбке:
— Так-так, значит, мы сломали проигрыватель «золотого мальчика»!
— Ты нарочно это сделал, Уэйн!
— Да ты что, милая? Ты можешь это доказать? Я просто пытался спасти пластинку, разве нет? — продолжал он ухмыляться.
Я заплакала от бессилия и страха.
— Не переживай, крошка. «Золотой мальчик» не рассердится! Он очень чувствителен, когда дело касается тебя. Ты не знала? А следовало бы — об этом знают все.
— Хотела бы я, чтобы ты оказался прав, — покачала я головой. — Как бы я этого хотела.
— Не расстраивайся, сейчас дядя Уэйн все починит.
Но естественно, он ничего не смог сделать, и прекрасно знал это. Когда он ушел, я долго стояла, глядя остекленевшими глазами на сломанный тонарм.
Накинув куртку, я отправилась к ближайшему телефону-автомату. Я набрала номер Брета и услышала его голос. Страх колотился у меня в горле, и я с трудом выдавила из себя слова:
— Брет, мне ужасно жаль, но ваш проигрыватель сломан.
На другом конце провода повисла мертвая тишина, и я продолжила:
— Мы с Уэйном…
Но он прервал меня:
— Я приеду за ним, — и бросил трубку.
Я побежала домой и вскоре услышала звук его машины.
У меня подгибались колени, когда я открывала ему дверь. Он прошел в комнату, взял сломанный тонарм, осмотрел его и положил обратно. Потом снял пластинку с проигрывателя. Увидев царапину, он обернулся ко мне с побелевшим от гнева лицом:
— На этот раз вы хорошо потрудились, вы и ваш приятель. Вы сделали это умышленно, хладнокровно…
— Нет, Брет, пожалуйста, поверьте мне! Все произошло случайно…
Он поднял руку, и я невольно отшатнулась от него.
— Я каждый раз слышу одно и то же, — рявкнул он. — Случайно. Но теперь я уверен, что вы поставили перед собой цель разрушить все, что у меня есть. Что бы я вам ни дал, вы все ломаете на куски. Господи, вы, наверное, ненавидите меня! — Он взял пластинку, одним рывком сломал ее и выбросил в мусорную корзину. — С этого дня держитесь от меня подальше. И близко ко мне не приближайтесь. Вон из моей жизни!
Он положил тонарм в карман, закрыл проигрыватель крышкой и спустился с ним по лестнице. Вскоре я услышала, как он уехал.
С того дня он едва замечал меня. Когда бы мы ни встретились в коридоре, а это случалось мучительно часто, он отводил глаза. Если обстоятельства вынуждали меня обращаться к нему, он говорил со мной холодным, недружелюбным тоном. Уэйн стал более дерзким в отношениях со мной, как на людях, так и наедине. Иногда он сталкивался с Дайной в моей комнате, но, как только он появлялся, Дайна сразу же уходила.
