— Только Генриху может взбрести в голову прислушиваться к женским капризам! — добродушно хмыкнул Гэлан.
Сиобейн сердито напомнила:
— Но ты же прислушался.
— О чем до сих пор жалею, — буркнул он.
Сиобейн покоробили эти слова, и Пендрагон тут же пожалел о своей глупой шутке и протянул руку, но она увернулась, не в силах скрыть обиду и гнев. Принцесса занялась гостем, а Гэлан рявкнул на Риза, приказав заняться королевским подарком.
Сиобейн с тоской посмотрела вслед оруженосцу, уводившему лошадь, и обернулась к Лохлэнну:
— Идем, братец, отобедаешь с нами!
Лохлэнн удивился: прежняя Сиобейн не отказала бы себе в удовольствии тут же прокатиться на чудесной лошадке, — но предпочел помалкивать и пошел вместе с хозяевами в замок.
Во всяком случае, теперь можно было не сомневаться, что союз между женщиной из рода О'Рурк и Пендрагоном не принес новобрачным счастья.
— Ты должен уничтожить их всех до единого! — настаивал Лохлэнн.
— Прольется слишком много крови, — покачал головой Гэлан. — И ради чего?
— Милорд! — возмутился Лохлэнн, присев на край стола. — Уже четыре деревни…
— Пять, — поправил Дрисколл.
— Они налетают, как стервятники! — грозно восклицал Лохлэнн. — Я предлагаю устроить засаду в одной из нетронутых деревень — рано или поздно мы их поймаем!
— Мы уже делали так и ничего не добились. — Гэлан тяжело вздохнул. — Они скрываются где-то в горах и никогда не оставляют следов!
— В трех деревнях вырезали всех жителей! — взорвался Лохлэнн. — Теперь ты — хозяин этих земель! Или сделай что-то, пока у Донегола еще остались подданные, или…
— Или что, Лохлэнн? — спросила с порога Сиобейн, и все повернулись к ней.
— Или ты лишишься своих крепостей на границе!
— Что? — Гэлан вскочил. — Каких еще крепостей?
Сиобейн вежливо улыбнулась:
— Ты ведь сам говорил, что не интересуешься моим приданым, милорд, — напомнила она, протягивая Гэлану кружку с элем.
— Ты что, шутишь? — Лохлэнн поперхнулся элем. — Разве вы не подписали брачный контракт?
— Я получил Донегол! Тогда меня, не волновали прочие земли, принадлежащие принцессе!
Он велел Рэймонду принести их контракт, и быстро пробежал взглядом по свитку, чрезвычайно довольный тем, что может прочесть его сам. Но уже в следующий миг его глаза широко раскрылись от удивления:
— Еще три крепости? У тебя есть еще три крепости? Черт побери! — Он опустился в кресло. — Они же остались вообще без защиты!
— Нет, за ними присматривали Магуайры. И Лохлэнн тоже. Это их обязанность по закону клана. Я платила им за это коровами!
При одном упоминании имени этого человека Гэлан стал мрачнее тучи.
— Но Магуайр не приносил мне присяги!
— Присягал он или нет — его все равно никто не освобождал от обязанностей перед кланом, Гэлан! И от ответственности за наши крепости! — В ее тоне ясно слышалась обида. — Поверь, рано или поздно и до него дойдет, что остановить натиск англичан не в его силах.
По мнению Гэлана, Магуайру и в голову не могло прийти склониться перед Генрихом, а то, что Сиобейн умолчала об их сохранившихся клановых связях, лишний раз уязвило его гордость.
Он вздрогнул от неожиданности, когда Сиобейн положила руку ему на плечо. Она спокойно ответила на его смятенный, подозрительный взгляд и сказала:
— Если тебя это тревожит, ты мог бы послать туда часть людей. Или Фэллона О'Доннела, — принцесса глянула на одного из ирландцев, — коль скоро там живет его родня.
Гэлан наклонился вперед, чтобы вынудить ее убрать руку, и с мрачным видом скатал пергамент. В следующий миг он глянул на нее и произнес одно-единственное слово:
— Вон!
Сиобейн побледнела от нанесенного ей оскорбления. Как он смеет так с ней обращаться?! Разве не она заботилась обо всех этих землях на протяжении последних лет? Нет, она не станет устраивать ему сцену на людях — но он еще пожалеет о своей грубости! Разрази ее гром, если не пожалеет! Присев в глубоком реверансе, она вышла из кабинета. Закрыла за собой дверь и без сил прислонилась к стене.
Оказывается, она больше здесь не нужна.
Ни своему мужу, ни своему клану!
Глава 22
Сиобейн гладила мягкую золотистую шерсть и ласково шептала молодой кобылке:
— Ах, какая ты у нас красивая! Какие изящные ножки у нашей миледи! — Жеребец в соседнем деннике беспокойно стукнул копытом и заржал, чувствуя запах кобылы. — Хорош, да? — Она кивнула в сторону Серого. — Такой же болван, как и его хозяин!
Лошадь кивнула головой, и Сиобейн с улыбкой прижалась щекой к сильной шее, вдыхая крепкие ароматы конского тела и выделанной кожи. А еще ей почудился запах свободы. Ах, как бы ей хотелось сейчас вскочить на лошадь и умчаться, куда глаза глядят, чтобы в ушах свистел ветер, чтобы убраться подальше из этого замка!
— Мама!
Сиобейн обернулась и поманила Коннала, стоящего в дверях в обществе Кулхэйна. Пес остановился у входа в денник, не рискуя соваться туда, где его могут достать тяжелые копыта, а мальчик уставился на золотистую лошадь, восхищенно распахнув глаза. Сиобейн осторожно посадила его кобыле на спину.
— Это что, правда тебе подарил король Англии?
— Так сказал Лохлэнн!
— Она такая красивая, мама! — заметил Коннал, играя алой лентой, вплетенной в гриву.
— Да, очень красивая. Как нам ее назвать?
Коннал задумался, потом оглянулся, чтобы как следует разглядеть всю лошадь, и от усердия едва не свалился с ее спины. Сиобейн со смехом поймала сына и поднесла к лошадиной морде. Он осторожно погладил лошадь по носу.
— Риона. Это ведь значит «королева», да?
— Да, милый. Значит, она будет Рионой!
Коннал не сводил с лошади серьезного, сосредоточенного взгляда, и Сиобейн стало не до смеха.
— Риона, король подарил тебя моей маме! И ты будешь служить только ей одной, ладно?
Сиобейн снова стало смешно: мальчик так старался, чтобы его голос звучал солидно! Но когда кобылка кивнула, а потом поклонилась, вытянув вперед одну ногу, принцесса испытала настоящий шок.
— Она понимает! — Первым ее порывом было оттащить сына в сторону.
— Да, конечно!
— Сынок, никому не открывай эту тайну! — сказала Сиобейн, не спуская с сына встревоженных глаз.
— Почему?
— Те, кто желает тебе зла, могут использовать твой дар против тебя!
— Как мой отец использовал твой туман?
