– Уверен, вы так и поступите, милорд, но я все же скажу: девушку заставили сделать такой выбор. Ей нравитесь вы, и она не по доброй воле осталась с Джоном. – Услышав в ответ недоверчивое возмущенное фырканье, лорд Монтроз повернул лошадь и оставил лорда Роберта наедине с его мрачными мыслями.
Спешившись и тяжело ступая по густой траве, Девлин увел лошадь от дороги, чтобы дать ей остыть. Медленно опустившись на мягкую землю, он, расслабившись, прислонился спиной к камню и выпустил поводья, позволив жеребцу бродить неподалеку. Девлин тряхнул головой, чтобы избавиться от красной пелены ярости, окутывавшей его мозг, и горькая улыбка скривила его волевой рот. Хорошо, что Роджер уехал вперед: в нынешнем настроении Роберт не нуждался в обществе ни людей, ни зверей. Перед его мысленным взором снова предстала Кэтрин, в фиалковых глазах которой светились мягкие огоньки страсти, и внутри уДевлина опять все сжалось. Проклятие! Ему следовало поступить как обычно и не вмешивать девушку в свою жизнь, обратившись к королю с просьбой отдать ее ему!
Когда Кэтрин попросила Эдварда спасти ее от норманна, Девлин вышел из себя; одна только мысль о том, что прекрасная саксонка будет со своим женихом, вызвала в нем ярость. Он издевался над ее презрением к норманнам, когда в тот вечер заставил уступить, но в итоге не получил ничего. Она выиграла состязание и теперь насмехалась над ним, предпочтя ему его брата. Джон, хитрый Джон, который многие годы подкидывал своих незаконнорожденных детей на порог Роберта, Джон, который лгал, жульничал, крал у него, Джон, его брат-близнец, которого он ненавидел всей душой, – Джон украл женщину, которую хотел Роберт. От этой мысли Девлин содрогнулся. «Нет, – приказал он себе, – нельзя вспоминать ни об этом, ни о девушке, которую я только что потерял…»
Солнце уже опускалось в золотистую дымку позади деревенских крыш, когда Роберт присоединился к Роджеру и остальным. Пока он медленно спускался с лошади, Роджер наблюдал за ним, стоя на пороге открытой двери общей комнаты таверны.
– Я ужасно голоден, Монтроз, и во рту у меня пересохло. – Девлин жестом указал на чашу с вином в руке у Роджера. – У тебя осталось что-нибудь?
– Да, господин. – Усмехнувшись, Роджер отступил назад, чтобы пропустить Девлина. – И здесь, внизу, еще целый погреб. Присоединяйся к нам!
Роберт в запыленном плаще, скрывавшем сухощавую фигуру, вошел в общую комнату, и его губы тронула усталая улыбка, а в глазах появилось отрешенное выражение, о котором Роджер счел лучшим не спрашивать. Холодное отчаяние так и не покинуло Роберта в течение всех трех дней, которые норманны провели на маленьком постоялом дворе. И когда наконец ранним утром всадники отправились в путь, Девлин пустил свою лошадь в направлении, противоположном Челтенхему, не желая возвращаться в замок, где каждый камень станет напоминать о былом.
– Мы едем в Лондон, – сообщил он удивленному Роджеру. – Мне нужно увидеть Вильгельма.
– Да, господин, – с усмешкой согласился Роджер; прищурясь от яркого утреннего солнца, он повернул свою лошадь и поскакал вслед за Девлином.
Отдохнувшие лошади резво побежали по ухабистой тропе к Льюис-роуд, ведущей в Лондон.
Глава 10
Постепенно приходя в сознание, Кэтрин открыла глаза и увидела лежавшего рядом с ней Джона. Она отпрянула, но Джон сильной рукой схватил ее.
– Нет, миледи, вам не удастся так просто убежать от меня. – Его глаза вспыхнули, а губы насмешливо скривились. – На этот раз вы будете наслаждаться каждой крупицей моего внимания, и мы услышим, как вы попросите большего! – Он расхохотался безмолвному протесту Кэт. – Я намерен добиться, чтобы вы выбросили из головы моего брата, милая Кэтрин, чтобы он стал для вас не более чем смутным воспоминанием.
– Бессовестный негодяй! – Обретя наконец дар речи, Кэтрин в негодовании набросилась на Джона, дав волю обиде и гневу. – Думаете, ваши грубые ласки были искусны? Думаете, они доставили мне удовольствие? Нет! Мне было бы приятнее иметь дело с диким кабаном! – Не страшась его гнева, Кэт смотрела на Джона горящими фиалковыми глазами. – Самовлюбленный дурак! Девлин вдвое, нет, в десять раз больше мужчина, чем вы! – Пальцы Кэт превратились в когти, она метнулась к лицу Джона и, прежде чем он успел больно схватить ее за руку, успела оставить на одной его щеке глубокие царапины.
– Чтобы вам провалиться в преисподнюю! Кровожадная девка! Клянусь, я укрощу вас, раз мой брат оказался не способен это сделать!
Джон повернулся, всем своим весом придавил Кэтрин к матрацу и одной рукой вытянул ей обе руки вверх за голову. Прищурив темные глаза, так похожие на глаза Роберта, Джон смотрел на Кэтрин и читал в ее глазах презрение к себе. Проклятие! Эта рыжеволосая ведьма смеет презирать его! Смеет полагать, что он менее мужчина, чем Роберт! И когда Кэтрин громко рассмеялась, дразня его, Джон обезумел от злости.
– Молчать! – рявкнул он, но журчащий смех продолжал разливаться по спальне, пока Джон не пригрозил Кэт убить ее.
– Так убейте меня! – Кэт откинула голову и, задрав вверх подбородок, выставила голую шею. – Перережьте мне горло своим кинжалом, Джон де Бофор! Я охотнее умру, чем займу место в вашей постели. – Ни слезинки не скатилось сквозь ее густые ресницы, ее разбитые посиневшие губы ничуть не дрогнули, и только прядь спутанных блестящих волос скользнула по ее щеке. – Убейте меня, Джон!
«Она что, сошла с ума? Она хочет, чтобы я ее убил?
Значит, Роберт должен прийти и отомстить за нее? Ведь это именно то, чего хочу я сам, – чтобы Роберт бросил мне вызов!» Глядя на Кэтрин, Джон постепенно начал понимать ее, и холодная улыбка скривила его рот. Кэт была невыносима мысль, что, пока она жива. у Джона всегда будет возможность заманить Роберта и убить его. Теперь Джон решил, что не стоит убивать Кэт, – у него в голове созрел гораздо лучший план, и через полчаса Кэтрин, но прихоти нормандского лорда, который желал получить ее, опять оказалась в темной камере одной из башен замка.
Тяжелая дверь каморки медленно, со скрипом отворилась, и на пороге появился темный силуэт. Узнав высокую фигуру, облаченную в кольчугу и с мечом на боку, Кэтрин быстро отодвинулась на дальний конец узкой койки. Значит, Джон наконец пришел убить ее? За целый месяц ее заточения Джон ни разу не навещал Кэт; приходила только старая женщина, которая приносила ей еду и заботилась, чтобы у Кэт было все необходимое, да в коридоре за дверью постоянно маячил огромный стражник.
Джон зажег факел, чтобы осветить камеру, и Кэтрин. плотнее закутав плечи в тонкое одеяло, дерзко вскинула подбородок. В неровном свете Кэтрин могла разглядеть, что Джон смотрит на нее с кривой ухмылкой.
– Вы все еще здесь, крошка? – Не дождавшись от Кэт ответа, Джон громко рассмеялся: – Вот это да! Теперь не можете придумать, что сказать? Такое спокойствие не в вашем стиле, миледи! – Свет факела задрожал, и на каменных стенах и напряженном лице Кэт заплясали причудливые тени. – Я принес известия о вашем любовнике, миледи, но я не стану говорить, пока не заговорите вы.
