– И язык, – сказала Диана, притрагиваясь языком к губам Джека. Он слегка откинул назад голову. Теперь они ласкали и дразнили друг друга, соприкасаясь кончиками языков. Наконец Диана, не выдержав, закинула руки за шею Джека, притянула к себе его голову и прильнула губами к его рту. Их поцелуй длился, казалось, целую вечность.
Наконец Джек оторвался от ее губ и чуть слышно прошептал:
– А что дальше?
Тело Дианы пылало в огне страсти. Зачем, зачем он прервал столь желанный поцелуй? Это невыносимо! Диана дышала тяжело и шумно.
– Руки.
Она коснулась его ладони своими пальцами. В ответ Джек нежно погладил ее ладонь, и от этого прикосновения у Дианы закружилась голова. Джек поднес ее руку к губам и стал нежно целовать ее пальцы, один за другим. Он целовал их так, словно пальцы Дианы были величайшим сокровищем на свете.
Он покрывал ее пальцы поцелуями от кончиков до оснований, нежно проводя по ним языком. Он посасывал их, как леденцы. Такого острого ощущения Диана еще никогда не испытывала. Ей казалось, что она сгорает на медленном огне, который пылает внутри нее, стекая к ее лону горячим медом. Так же медленно и нежно она стала целовать пальцы Джека, чувствуя на щеке его горячее дыхание. Она уже не могла остановиться, не понимая, пытается ли она соблазнить Джека, как собиралась, или это он снова поймал ее в свои сети.
– А потом? – чуть охрипшим шепотом спросил Джек.
Диана не ответила. Она молча коснулась ладонями груди Джека. Огладила сильные мускулы, нежно коснулась шрамов кончиками пальцев. Она наклонилась и стала целовать грудь Джека, все крепче прижимаясь к ней губами, слегка прикусывая соски. Джек судорожно вздохнул, дрожь пробежала по его телу, и это была дрожь страсти.
Он коснулся руками ее грудей, и Диана поняла, как сильно ей хочется этой ласки, этого ощущения крепких рук на своей нежной коже. Она действительно чувствовала себя сейчас богиней Изидой, она наяву переживала историю, описанную в древней легенде.
Бог и богиня. Богиня и бог.
Еще секунда – и Диана оказалась перед Джеком совершенно обнаженной. Он нежно ласкал ее груди, и с каждой секундой его ласки становились все горячее. Они стояли возле алтаря на коленях лицом друг к другу – он и она.
Упругие полушария ее грудей лежали в ладонях Джека, как золотистые апельсины в чашах темной меди. Диана готова была сойти с ума от обуревавшей ее страсти, и, когда Джек сильно сжал ее соски кончиками пальцев, она откинула назад голову и выгнула спину. Губы Джека терзали розовые бутоны ее сосков, вызывая новые стоны. Диана стонала уже во весь голос, и ее стон был похож на любовную песню сирены, призывную и страстную.
Сейчас Диана, может быть впервые в жизни, по-настоящему чувствовала себя женщиной – желанной и неотразимой.
История любви бога и богини оживала, становилась явью. Джек на секунду оторвался от Дианы, мгновенно сорвал с себя остатки одежды и отшвырнул их прочь. Диана, дрожа, поднялась на ноги. Джек сел, прислонившись спиной к алтарю, и Диана видела его плоть, жесткую и пульсирующую, горячую и жаждущую успокоиться в ее лоне. Джек притянул Диану к себе и осторожно усадил ее к себе на колени. Диана тяжело дышала, кровь бешено стучала в висках, кипела в жилах.
Диана из последних сил пыталась сохранить контроль над собой, чтобы довести до конца то, что она задумала. Ладони Джека скользнули по ее бедрам, слегка толкнули ее в грудь, и Диана опустилась спиной на груду мокрой одежды, лежавшей возле алтаря. Джек поцеловал узкую ступню Дианы, пощекотал ее языком. Он развел ноги Дианы в стороны, не сводя горящих глаз с открывшегося перед ним бутона ее лона. Тело Дианы конвульсивно содрогнулось от нестерпимой сладкой боли, от невыносимого желания. Язык Джека скользнул по ее ноге выше, выше и наконец достиг нежной кожи на внутренней поверхности ее бедра.
Диана металась словно в горячке, мотая головой из стороны в сторону, сжимая и разжимая пальцы рук, бессвязно выкрикивая имя Джека охрипшим от нестерпимого желания голосом. Ее бедра приподнялись, они ждали, они призывали, они жаждали.
Потом она почувствовала язык Джека там, где больше всего хотела ощутить его. Он коснулся влажного, горячего входа в ее лоно, и Диана закричала. Джек почувствовал, что ее напряжение достигло предела, и поднялся на колени, готовый войти в Диану, заполнив ее алчущее лоно. Но и сейчас он не спешил, словно испытывая терпение Дианы, желая довести ее до полного исступления.
– А что было последним? – спросил он вдруг. – Чего не хватало Осирису для того, чтобы стать, как прежде, самим собой?
Он явно переиначивал легенду на свой лад, но теперь Диане было не до исторической точности. Она буквально сгорала от страсти.
– Это, – прошептала Диана, не сводя глаз с твердой плоти Джека. – То, что могло превратить его из бога в мужчину.
Сказав это, она взяла плоть Джека в свои ладони. Наклонила голову, вдыхая ее запах. Осторожно припала к ней губами, забирая ее в себя всю, без остатка, медленно скользя губами вверх и вниз по твердому стволу, подводя Джека к той грани, за которой любой мужчина теряет рассудок и забывает обо всем на свете. Пальцы Джека судорожно запутались в волосах Дианы. На лице его Диана видела сладкую судорогу, предвестницу скорой развязки.
«Теперь пора», – скомандовала она самой себе.
Она, продолжая ласкать рукой пульсирующую плоть Джека, тихо произнесла:
– Я не знаю, как нам найти сокровища. Только Шейла может нам в этом помочь. Скажи мне, в чьих она руках?
Пальцы Джека крепко схватили ее волосы. Он откинул голову Дианы назад, и она увидела перед собой безумные, слепые от ярости глаза Джека.
– Дешевая шлюха, – с холодным презрением сказал он. – Так, значит, все, что тебе было нужно, – это имя? И ради этого ты решила разыграть весь этот спектакль?
– Как ты смеешь?! – закричала она в отчаянии и вскочила на ноги.
Джек тоже вскочил, схватил Диану за плечи и пристально посмотрел ей в глаза. Он был слишком разгневан, чтобы говорить. Джек брезгливо отодвинул Диану прочь от себя.
Диана прислонилась спиной к холодному камню алтаря, сползла по нему вниз и так и осталась сидеть на полу, безучастная ко всему. Джек поднял с пола свою разбросанную одежду и какое-то время стоял, возвышаясь над сидящей Дианой во весь свой рост.
Наконец она осмелилась поднять на него глаза. Джек сказал ей холодно и сухо:
– Не вздумай когда-нибудь повторить это. Ничего хорошего у тебя не выйдет.
Затем он повернулся и пошел к выходу, неся одежду в руке.
13
Диана очнулась спустя несколько часов. Она чувствовала себя продрогшей и опустошенной. В первый момент она не могла понять причину своей опустошенности, но затем в памяти всплыли события недавней ночи – ее неудавшаяся попытка соблазнить Джека, его ярость и презрение, ту холодность, с которой он покинул ее. Щеки Дианы густо покраснели.
