Спустя полчаса, пока Чень Цзин в окружении поклонников сидит за столиком в «Цилиндре» вместе с супругой Вонга, кто-то из их компании подводит Кима к стойке и знакомит с испанским инженером, который вот уже двенадцать лет живет в Китае и работает на одну английскую текстильную компанию, владеющую несколькими хлопчатобумажными фабриками в Гонконге и Шанхае. Эстебан Климент Комас, так зовут испанца — веселый красивый мужчина приблизительно того же возраста, что и Ким. Вскоре обнаруживается еще одно удивительное совпадение: оба в одно и то же время учились в школе инженеров-текстильщиков в Террасе. Ким хочет по такому случаю угостить Климента, тот очень любит мартини и один за другим выпивает три бокала. Себе Ким заказывает виски с содовой. Они вспоминают студенческие годы, потом Ким рассказывает о своей дружбе с Мишелем Леви и признается, что хотел бы найти в Шанхае работу.
Вскоре внимание Климента привлекает Чень Цзин, сидящая с друзьями за столиком возле стойки.
— Какая восхитительная женщина и какой редкий темперамент! — говорит он, любуясь. — А знаешь ли ты, что, когда ей было шестнадцать, ее изнасиловали японцы, а потом отправили в солдатский бордель? Два года назад, когда я с ней познакомился, она была безумно влюблена в капитана торгового судна, который сейчас работает на ее мужа.
— Наверное, это был капитан Су Цзу, — говорит Ким. — Его корабль привез меня в Шанхай.
— Странная история. Твой приятель Леви буквально вырвал ее из объятий капитана и женился на ней. Я много раз задавался вопросом, как ему это удалось.
Еще через полчаса Чень Цзин подходит к стойке и осторожно говорит Киму: она прекрасно понимает, что у него сегодня праздник — ведь он встретил земляка, а раз так, то, может, он останется в клубе, а ее супруги Вонг отвезут домой на своей машине?…
Ким замечает лукавую искорку в глазах медового цвета и в тот же миг принимает решение.
— Вы хотите ехать прямо сейчас?
— Да, я устала, — говорит Чень Цзин. — Чарли довезет меня до дома.
— Пообещайте, что ляжете спать.
— Обещаю, — говорит она покорно и добавляет, глядя на Климента: — Господин Франк считает, что бедная одинокая китаянка не умеет вести себя, как подобает здравомыслящей женщине… Он хуже самого ревнивого мужа!
Она смеется на прощанье и в сопровождении Чарли Вонга и Со Линь покидает клуб. Ким просит у бармена еще один виски и мартини, подносит зажигалку Клименту, прикуривает сам и смотрит на часы: прежде чем он начнет действовать, должно пройти по крайней мере часа два.
Эстебан Климент, который неплохо знает светскую жизнь иностранцев в Шанхае, вкратце рассказывает Киму свою историю. В 1933 году он бросил работу на принадлежавшей отцу текстильной фабрике в Сабаде-ле и уехал в Англию по приглашению одной манчестерской фирмы, заинтересовавшейся усовершенствованным челноком его конструкции, а вскоре англичане отправили его на Дальний Восток налаживать новое производство на тамошних фабриках; сперва он работал в Японии, потом в Гонконге, а в августе 1937-го, как раз когда японцы бомбили Шанхай, переехал сюда. Он жил тогда в отеле «Мир» и до сих пор помнит, что оркестр играл «Кукарачу», когда на город упали первые бомбы…
— Времена были тяжелые, — вспоминает Климент, — но нынешние не лучше: когда войска коммунистов под командованием генерала Чень И выйдут на берега Янцзы, нынешний режим будет обречен, и даже если решающее сражение произойдет не сразу, концессиям придет конец. Живущие в Шанхае иностранные толстосумы уже трясутся от страха… Оглянись вокруг, — продолжает Климент, — посмотри на этих людей, посмотри, как они веселятся до рассвета и отплясывают в лунном свете, одурев от шампанского и коктейлей, посмотри, как все эти американцы и европейцы точно безумные кружатся по танцплощадке, напившись до беспамятства, только бы забыть, что их ожидает, если Господь Бог и Чан Кайши не примут особые меры… Вот они, те самые янки и французы, которые на своих роскошных яхтах катали по Янцзы Сонга, самого влиятельного банкира Азии и брата госпожи Чан Кайши… Теперь их это не спасет. Посмотри на них, дружище Франк, полюбуйся этими элегантными парочками, ослепленными, опьяненными, переполненными гордыней людьми, которые танцуют в своем заоблачном мире, запомни этот удивительный спектакль, который, скорее всего, Шанхай больше никогда не увидит.
— Трудно в это поверить, — с улыбкой отвечает Ким.
Перед ним открывается неповторимое зрелище. В ослепительном сиянии фонарей танцующие пары словно охвачены пламенем. Играет оркестр, хорошенькая хрупкая певица-китаянка тоненьким голоском простуженной девочки поет «Goodbye Little Dream, Goodbye».[22]Постепенно иллюзорность происходящего околдовывает Кима, и он завороженно смотрит вокруг сквозь сигаретный дым, не в силах оторвать глаз от удивительной сцены. Раскаленная звездная ночь, освещенный огнями сад; горящие петарды, источающие терпкий аромат, взвиваются в небо, будто огненные стрелы, обнявшиеся пары целуются, медленно переступая с ноги на ногу в лучах прожекторов; на газоне с бокалом в руке застыли элегантные господа в белых смокингах, похожие на гипсовые статуи в старинном парке. Но взгляд Кима безжалостен, происходящее его не трогает: обманчивый блеск, музыка и огни — это всего лишь ширма, которая скрывает бесконечную хронику разочарований, поражений и потерь. Все это он уже видел раньше, на нашей земле: до войны здесь тоже все казалось именно таким, но смертоносный шквал революции не пощадил ничего, кроме любви, дружбы и вечной правоты сердца. И вновь на какое-то краткое мгновение Киму приоткрывается будущее: он смотрит на осколки разбитого бокала или, быть может, кубики тающего льда, сверкающие в зеленой траве, словно упавшие с неба звезды, и видит, как гибнет старый мир.
— Впрочем, — добавляет Эстебан Климент, прервав раздумья Кима, — тебе нечего бояться и нечего терять.
— Да? Это почему же?
— Потому что жена Леви — родственница красного генерала Чень И, и когда он возьмет Шанхай, твой приятель наверняка воспользуется шансом, чтобы получить привилегии. Клянусь, Франк, твое будущее обеспечено по крайней мере на насколько лет вперед.
Ким делает глоток виски и задумывается.
— Ты знаешь Омара Мейнингена? — спрашивает он. — Хозяина «Желтого неба»?
— Немного.
— Что тебе о нем известно?
— У него сомнительная репутация, однако в Шанхае это никому не вредит. Кое-кто уверял меня, что в прошлом он был офицером вермахта, которому вовремя удалось бежать.
Ким спрашивает, верит ли он слухам о том, что Мишель Леви снабжает оружием коммунистов. Климент не отрицает такую возможность.
— Я же говорил тебе о его связи с генералом Чень И.
— А что тебе известно о чучеле по имени Ду Большие Уши?
— С этим чучелом надо держать ухо востро. Он один из главарей Триады. Знаешь, что это такое?
— Могу себе представить. Что-то вроде мафии.
