Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
Вечер воспоминаний, мата, «Распутина» и телевизора.
Наутро мы храпели в машинах, ехали хуй знает куда, навстречу судьбе. Пили воду, как Распутин – в про руби.
Закончив визит вежливости, пообедав, поперлись домой, без ночевки, да и где заночевать сорока разбойникам…
Я сел к Саньку в машину и рассказал ему эту историю. Он заржал и, не отрываясь от дороги, была ночь и дождь, раскрыл мне глаза на загадочное поведение проституток.
– Там у меня запорожские пацаны останавливались недавно. Вот они и погуляли.
– В смысле? Не заплатили и охранникам дали пизды?
– Да ты хуево их знаешь, Вован. Они говорят этой твари: «Смотри, не пришли каких-нибудь поганок, чтоб телки были хорошие», – Санек опять заржал.
– Ну и?
– А привезли каких-то халяв грязных – так они сутенера в сраку выебали.
– Да ты что? Выебали? – я не на шутку удивился и задал глупый вопрос: – При телках?
– Ну да.
– А телок тоже? – я спрашивал, чтобы скрыть свою растерянность.
– Да нет, на хуй они нужны.
– Нехуевые запорожские, – я тихо присвистнул.
– Не свисти, Вован, срок насвистишь, – снова сверкнул фиксами Санек.
Через пару месяцев, когда Саньку неизвестный гражданин выстрелил в затылок из ТТ и снес полчерепа, я помчался к его бизнесмену, запуганному маленькому человечку. Саня из крысячьих соображений никому его не светил, чтобы не заносить долю.
Барыга так боялся всего, что Саня ему почти доверял и хранил у него разную нелегальную хуйню. Про его существование я узнал случайно и решил опередить мародеров.
– Привет! Я за Саниными вещами, ему уже не надо.
– Простите, а вы кто? – заблеял хранитель.
– Ты что, хуйло?
– Понял. Вот, только видеокассеты, больше нет ничего, ничего нет, – запричитал коммерсант, красиво, со слезой.
– Ладно, хуй с тобой. Крыша будет та же, а деньги будешь давать через меня. Понял?
– Понял.
– Ну, будем дружить, – я забрал три кассеты и пошел.
На первой кассете блядям ставили клизмы, а по том жрали говно. Один порнушник был похож на Гитлера. Сильно похож, только усы побольше и голый.
На второй кассете жирный, кучерявый, похожий на литовца блондин с бородкой подвешивал дур на веревке, обмотав эту веревку вокруг сисек. Пиздил кнутом, плетками, мухобойкой и бамбуковой удочкой. Подвешивал к пизде килограммовые гири от рыночных весов и гири от ходиков, в форме еловых шишек.
На третьей – суровые культуристы в белье от «Кэлвин Кляйн» ебали друг друга в рот и жопу.
Ну, допустим, про культуристов я и раньше догадывался.
В одиночестве я сидел перед телевизором, смотрел наследство Санька, прозревал.
И думал: «Какие еще на хуй запорожские…»
Правильный подход
Не люблю всякие бычьи мелодии, да и мобилки тогда еще не программировались. Так что мой телефон звонил просто и жестоко, на самой большой громкости, я глуховат, артиллерист.
Любой звонок в час ночи тогда означал какую-то хуйню, приключения, от которых уже кумарило.
Звонил товарищ, мелкий фабрикант, я служил у него менеджером по связям с общественностью, она тогда была очень активна.
– Привет, можешь приехать? – нервный голосок, скороговорочка.
– Могу. Что-то случилось?
– Не по телефону.
Во-во, это самая что ни на есть хуйня, когда не по телефону…
А дело было так.
Товарищ, со своим приятелем, Сашей, вышли из офиса за сигаретами. Это было время ларьков, девяносто пятый, фонари почти не горели на улицах, и жизнь освещали ларьки.
Ошибкой было обнажение полтинника. Компания молодых людей, человека четыре, тусовалась у стойбища ларьков, очага культуры на этой забытой Богом улице.
Главный урел, его называли Слива, не знаю, погоняло это или фамилия, подошел к мирным покупателям и поинтересовался, что означают длинные волосы и серьги в ушах. И предложил отойти за ларьки, во тьму, поспорить, стоит ли на их улице и так далее.
Фабрикантов его предложение не сильно заинтересовало. Диспуты эти они знали еще со времен хиппи, и спорили не раз, с переменным успехом.
Они стали отступать в сторону офиса, а Слива с компанией стал преследовать.
В критический момент, никто еще не знал, что он критический, главшпан достал из-за пояса огнестрельный предмет, скорее всего, самопал, и рявкнул, как герой Котовский: «Ключи от машины сюда!»
У фабрикантов был убитый «фольксваген», второй «гольф», который вызывающе красно стоял у входа в офис.
Дальше все было как в кино. Саша, друг фабриканта, открыл машину, достал пневматический пистолет из-под сиденья, выстрелил – и выбил Сливе глаз.
Он служил в спецназе, в Афгане, а после войны отпустил длинные волосы и продел в ухо серьгу.
На меткость стрельбы не повлияло.
Дальше приехали мусора, свидетели, составлялись протоколы.
Не помню, когда я в последний раз так смеялся.
Отсмеявшись и приколотив еще, я начал выяснять, что от меня требуется, пока при памяти.
Оказалось, мусора, увидев офис, компы и «фольксваген», решили подоить двух коров. По крайней мере, намекнули, что нельзя выбивать хорошим людям глаза.
Идея была в том, чтобы я донес до Сливы смысл поговорки: «Кто старое помянет…»
Трава была хорошей, я сразу сообразил, что делать.
На следующий день я с приятелем поехал в больничку, где лежал Слива, проведать раненого. До этого заехали на рынок, за инвентарем.
Лифт не работал, и мы поднимались пешочком, на седьмой этаж, в глазное отделение.
От этого наше отношение к Сливе лучше не стало.
Когда мы подошли к будке медсестры, чтобы выяснить, где именно его, барана, искать, тусовавшие по коридору слепые стали расходиться по палатам. Наверно, их насторожил наш диалог, в котором часто повторялись слова «…хуйло, сука, смотри, бля, куда забрался, ебучка одноглазая, не хватало еще, чтобы каждый пидарас…».
На перехват нам бросилась какая-то женщина, мне по пояс, с плоским, как блин, ебальником. Одета она была в коричневое кожаное пальто с воротником из чернобурки.
– Я вас не пущу до моего сына!
– Мамочка, да вы что, мы же поговорить, у нас хорошие новости.
– Не пущу, шо вам надо, не надо вам с ним говорить!
Через пару минут уговоров она согласилась пустить одного из нас.
Хуй его знает, чем она руководствовалась.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 56
