19
Расходиться тяжело, делить домашнюю библиотеку – просто невыносимо
До того, как на свадебной вечеринке муж застал меня в объятиях любовника, в аду я побывала лишь однажды: столкнувшись со своим будущим отчимом на нудистском пляже.
Реакция Джулиана на мою измену была сродни извержению Везувия. После безуспешных попыток избавить Закери от мозгов, вытащив их через ноздри, он стремительно покинул вечеринку, оставив меня в доме, полном оторопевших гостей. Я выбрала единственный, приемлемый для попавшей в подобную ситуацию женщины, выход и заперлась в ванной, не дав возможности родственникам корчить поучающие гримасы и совершать гнусные нападки на меня.
Пока я обнималась с белым фарфоровым другом, Кейт и Анушка тайком переправили Закери через изгородь в саду, выпроводили всех гостей и убрали часть мусора (включая мою завывающую мамашу). Наконец я решила покинуть свое логово и поскорее убраться прочь, прихватив свои вещи: карты, деньги, компакт-диски.
Около трех ночи я услышала, как в замке поворачивается ключ Джулиана. Мои кишки отреагировали мгновенно, завязавшись в узел. Я стояла как вкопанная, приготовившись к швырянию посудой и перебранке. Он вошел, лицо его отражало все муки мира.
– Забавно, конечно, – произнес он и подбросил ключи от машины, внезапно напомнив мне спортивного судью, – я никак не могу вспомнить, что там говорилось в нашей свадебной клятве – «Пока смерть не разлучит нас… или пока не подвернется кто-нибудь помоложе».
– Джулиан, прости меня.
– Признаться, я знал, что ты уйдешь. – Он, пошатываясь, согнулся, чтобы заглянуть в картонную коробку, в которую я укладывала вещи.
– Откуда?
– Из шкафа для белья пропали все твои полотенца.
– Это неправда. Я не собиралась…
– Правда – неправда… Извини, но я бы посоветовал исключить это слово из твоего и так небогатого лексикона.
Узел в животе, кажется, стал подниматься к горлу. Я проглотила слезу.
– Это моя вина, Джулз. Не твоя. Пожалуйста, не принимай на свой счет.
– Не принимать на свой счет! Как это я могу не принимать на свой счет? Ты ведь моя жена, Господи прости! – Одним ударом Джулиан перевернул картонную коробку, рассыпав все мои ценности, необходимые для побега: портативный «Дороти Паркер», сковородку с антипригарным покрытием, альбом Петси Клайн.
– Так вот что называют «окончанием медового месяца»? – произнес он голосом, полным сарказма. – Господи, Бекки! – Он согнулся пополам, будто уклоняясь от летящего предмета, – Чернокожий! Тебе обязательно нужен был чернокожий?!
– Да уж, – отметила я, собирая свои пожитки с пола, – и это говорит адвокат по защите прав человека.
– Поверь мне, Закери Берн единственный, кто заставил меня пересмотреть взгляды на смертную казнь. – Он бесцеремонно стал копаться в моем имуществе, носком ботинка касаясь валяющихся на полу вещей. – Ему не мешало бы переименовать свой отвратительный альбом и назвать его «Срочно требуются клетки головного мозга».
Мое раскаяние постепенно испарялось.
– Прости, конечно, но не так давно ты потратил несколько часов, убеждая судей в том, что…
– Кстати, когда же мысль об измене пришла тебе в голову или, скорее, внедрилась между твоих ног? До или после того, как я спас твоего любовника от депортации?
–.. что Зак – серьезный художник…
– Художник! Ха! Любой продвинутый головастик смог бы сделать то, что делает он. Если бы ты бросила меня ради физика-ядерщика, я бы еще мог понять. – Из стопки отобранных мною старых пластинок и дисков он вытащил «Белый альбом» «Битлз» и прижал его к груди. – Господи, как это унизительно, когда тебя бросают ради какого-то бессловесного горлопана… Как это вульгарно…
– Зак не бессловесный. – Я вырвала диск у него из рук. – Он просто иногда замолкает на время… В отличие от некоторых, не будем пальцем показывать.
– Парню необходимо брать уроки английского для иностранцев по Берлицу. – Он рванул двойной альбом, который раскрылся, как книга. – Да он не знает, сколько будет дважды два!
Джулиан с отчаянием вцепился в альбом, и началось перетягивание каната, длившееся до тех пор, пока альбом не развалился напополам. Диски вылетели из конверта и, пролетев через всю комнату, смачно шлепнулись о стену.
Мы в отчаянии глядели друг на друга, и каждый из нас сжимал в руках половинку конверта.
– Неплохо вышло, Джулз, стереосистему тоже будем делить?
– Сначала ты нарушила брачный обет и разбила мне сердце, а теперь еще и испортила мой любимый альбом…
– Твой любимый?..
– И я не смогу позволить себе другой, потому что тебе потребуется моя помощь на содержание ребенка. – Джулиан осушал недопитые бокалы шампанского.
– Зак не так молод…
– Молод? Ха! Да тебе придется таскать его на плечах по Диснейленду! – Он бегал взад-вперед по комнате, осушая бокалы, попадавшие в поле его зрения. – Покупать ему разноцветные молочные коктейли и значки с дурацкими надписями. – Он выкладывал из коробки посуду и кухонную утварь, и вся моя скромная собственность вскоре оказалась у него в руках.
– Возраст не имеет значения. Если речь идет не о здании или виноградном вине. Знаешь, по сравнению с тобой даже Иисус выглядит подростком. Но я ведь не говорю тебе об этом. Да ты даже не можешь сказать, кто на этой неделе вошел в десятку хитов.
– Ну… «Спайс Герлз»?..
– Они были на первом месте. В прошлом году!
– Я могу назвать имена всех жен «Битлз». Но не переживай. То, что ты носишься с человеком, годящимся тебе в сыновья, вовсе не означает, что наши друзья хихикают у тебя за спиной… Они откровенно хохочут. Очень громко. Прямо тебе в лицо. Где твое самоуважение?..
