У обочины разгружался грузовик. Женщина на высоких каблуках и в светлом парике уверенно командовала двумя бестолковыми юнцами, которые таскали бочонки и ящики с пивом:
— Ну-ка, возьми ящик на спину, Смити. Чего боишься-то? Маникюр испортишь? Я тут с вами целый день терять не собираюсь, а бар сам собой не наполнится!
Джон прокашлялся. Она круто обернулась и окинула цепким, оценивающим взглядом, словно он в чем мать родила висел на крюке в витрине мясной лавки.
Скорее всего, ей было лет шестьдесят, но гладкое кукольное личико даже сейчас, в половине одиннадцатого утра, сияло ярким макияжем, а одета она была так, что хоть сейчас на вернисаж в Сохо. На шее у нее на золотой цепочке висели очки.
— Ты опоздал. По-твоему, у меня тут шарашкина контора, да? Ничего подобного! Иди попробуй найти работу в другом месте, а я посмотрю, как это у тебя получится. Да никто тебя не возьмет! Если уж даже у меня нет сил терпеть больше! Я предупреждала отца Даррана, что поблажек не будет.
— По-моему, вы меня с кем-то путаете.
Она удивленно приподняла нарисованные дугой брови:
— Так ты не из центра по трудоустройству?
— Нет, я из Дублина.
— Дорогой, да как же я по акценту-то не догадалась? Думала, тебя сюда отец Дарран прислал работать.
— Нет. Меня зовут Джон Квигли, я частный детектив.
— Мора Спенсер.
Они пожали друг другу руки.
— Смити, давай пошевеливайся! Что ты копошишься, как неживой! — крикнула она через плечо. — Заходите, Джон. На улице собачий холод. Сейчас чайник поставим. Как вы насчет чашечки горячего чая?
— Мечтаю. — Джон прошел за ней в помещение.
— Что у вас с ногой?
Джон удивился:
— А вы наблюдательны!
— Я здесь уже тридцать пять лет — хочешь не хочешь, станешь наблюдательной.
Мимо составленных штабелями табуретов они прошли в небольшой зал, довольно старомодный, потрепанный, но уютный — низкие столики, массивные пепельницы, пушистые красно-зеленые ковры. Стены украшали плакаты с вывесками знаменитых ирландских пабов, фотография папы и флаги Гаэльской атлетической ассоциации. Одну стену почти полностью занимал большой стеклянный шкаф. В нем были выставлены кубки, медали и пожелтевшие от времени фотографии героев спорта. Повсюду виднелись пыльные букеты пластмассовых цветов.
— Садитесь, отдохните.
Джон вытащил один табурет и с удовольствием опустился на него.
— Так что случилось? — Мора ненадолго исчезла из виду, Джон слышал, как она гремит чашками и блюдцами.
— На гвоздь напоролся.
— Плохо дело. Укол делали?
— Нет еще.
— Надо сделать, а то подхватите столбняк, заражение крови или еще что похуже.
— Слушаюсь, мэм.
Через несколько минут она появилась с подносом в руках и поставила его на стойку перед Джоном:
— Вот, пожалуйста.
Джон налил чай в обе чашки, добавил себе молока и сахара.
— Будем здоровы! — сказал он.
— До дна! — поддержала она и, делая глоток чая, посмотрела на него поверх чашки.
Джон тоже сделал глоток и поперхнулся. Чай оказался обжигающе горячим и вдобавок с привкусом виски.
— Ничего себе!
— Это для профилактики, — с серьезным видом произнесла Мора, но в ее глазах плясали озорные огоньки. — Итак, мистер частный сыщик, кто или что привело вас сюда?
— Я ищу человека по имени Фрэнк Тодд. Мне сказали, что его можно найти здесь.
— Ирландец Фрэнк? — Она громко шмыгнула носом. — И кто же вам такое сказал?
— Его сосед. Говорил, должен быть тут.
— Вот как?
— Да.
Смити пронес мимо них коробку с чипсами «Уокер». Хотя вряд ли ноша была тяжелая, он шел, согнувшись пополам и еле волоча ноги.
Мора подняла глаза.
— Знаете, ничем не могу помочь. Его посадили.
— Посадили? За что?
— За драку.
Джон улыбнулся:
— Я-то думал, он уже старик. На пенсии.
— Так и есть, старому идиоту уже шестьдесят. А все туда же. Недавно чуть человека не убил. И что мне оставалось делать?
Джон заметил, что она старалась говорить сердито, но на самом деле забавлялась над тем, что рассказывала. Забавлялась и немного гордилась.
— Он ваш хороший друг?
— Нет, просто один из клиентов, который время от времени приходит сюда выпить. Что-то много вы вопросов задаете, а?
— Работа такая. — Джон сделал еще глоток чая. — Значит, вы не скажете мне, где его искать?
— Извините, дорогой, понятия не имею.
Джон прекрасно понимал, что она врет.
— Может, тогда вы расскажете мне, что случилось?
— Когда?
— Когда он подрался.
— Это было так непохоже на него. Не знаю, какая муха его укусила. Случилось это в пятницу, вечером, когда начались танцы, — все как обычно, у нас всегда тут танцы по пятницам. Фрэнк пришел часов в семь или восемь, но я сразу поняла, что он… не в форме. Он уже изрядно выпил, но Фрэнк — мужчина стойкий, и выпивка его не берет. — Она отпила чая и продолжила: — Он сидел вот здесь, у стойки, — Мора кивнула чуть правее Джона, показывая, где сидел Фрэнк, — и пил виски «Джеймсон», насколько я помню. Потом пришел тот, другой, и сел рядом с ним. Не успела я и глазом моргнуть, как Фрэнк схватил его за горло и они начали мутузить друг друга.
— Вы знаете, кто это был?
— Нет, никогда его не видела.
— Опишите его, пожалуйста.
— Высокий, за сорок, я бы сказала, волосы седые, коротко стриженные, как у молодых ребят. Да, и еще усы…
Ага, снова усы…
— Бедолага Фрэнк, не понимаю, с чего он так взъелся. Но только мне здесь драк не надо, так и лицензии недолго лишиться.
— А как давно вы знаете Фрэнка?
— Очень давно. Еще до того, как он женился.
— А его жену вы тоже знали?
— Сэди? Ну, она из Брайтона. Хорошая была девочка… Она умерла несколько лет назад. Никто и не ожидал. Представляете, от сердечного приступа! А ведь никогда в жизни ни на что не жаловалась, не курила, к рюмке не тянулась. Без нее Фрэнк как потерянный.
— Наверное, Кэти с братом большое утешение для него.
Мора как-то странно посмотрела на Джона.
— Ну, наверное…
— Можно задать вам вопрос?
— Ха! А до сих пор чем, по-вашему, вы занимались?
