— Я не только понимаю вас, Мишель, — я знаю. Знаю вещи, вам неизвестные. Скажите мне, когда вы родились?
— Тринадцатого декабря тысяча пятьсот третьего года.
— В какой час?
— В полдень.
— Значит, у вас должно быть Солнце в Стрельце, а Луна, скорее всего, в Близнецах. Поэтому вы все время в движении и в беспокойстве. Не забывайте, что Стрелец тоже все время в движении. Ваш знак указывает также на стремление к более высоким небесным сферам и на дар пророчества. Не отрицайте этого дара: звезды говорят за вас.
— Не знаю, ничего не знаю, — Мишель затряс головой, — Я не знаю, кто я и что делаю. Если бы я не верил в Бога, я подумал бы о самоубийстве.
Виджеркио с досадой махнул рукой.
— Это потому, что вы либо не сознаете своего могущества, либо не научились держать его под контролем. Тут поневоле придешь в замешательство. Вы смолоду изучали язык звезд, ведь так?
— Да, но потом от этого отрекся. Я сжег Птолемея и другие книги.
— Почему?
— Потому что я добрый христианин.
Мишель произнес эти слова с такой решимостью, словно сразу хотел отмести все возражения.
— И нашими судьбами, и звездами управляет Бог. Верить в противоположное означает поддаться дьявольскому искушению.
— Да неужели? — Виджеркио улыбнулся. — Тогда почему Иисус сказал: «И будут знамения в солнце и луне и звездах»?[19]Или вы забыли Евангелие от Луки? Это Сын Божий велел нам изучать космос, чтобы узнать свою судьбу. Так вы и должны поступать, Мишель, и вы вернетесь к согласию с самим собой.
Мишель не нашелся что сказать. Он брел к центру городка, и улицы становились все чище, лавок и харчевен все больше, чаще стали попадаться пешеходы: женщины, моряки, торговцы, стража в ярких мундирах. Нищих было тоже много, но меньше, чем в пригородах. Несмотря на то что на каждом углу были свалены мусор и нечистоты, скверного запаха континентальных городов здесь не ощущалось.
Виджеркио немного помолчал, потом продолжал:
— Луна в Близнецах обычно означает два брака. Вы никогда не рассказывали мне о своей жизни.
Мишель вдруг резко остановился, так что встречная карета вильнула в сторону, чтобы на него не наехать.
— Луна в Близнецах действительно означает два брака?
— Да. Разве вы никогда не интересовались своим гороскопом, когда занимались астрологией?
— Нет, я всегда избегал этого.
— Это-то и плохо. Если бы вы его знали, это прибавило бы вам сил.
Мишель снова впал в прострацию. Он вспомнил горячие объятия Жюмель и влажную расселину внизу ее живота. Два года абсолютного воздержания не тяготили его, но теперь он испытывал острую потребность в нежности и близости. Он впервые отдал себе отчет, что все провинности жены на расстоянии как-то потускнели, померкли. Он ощутил, как внезапная эрекция вздыбила его изящные, облегающие панталоны, и властное желание захлестнуло его. Он желал не просто женщину, он желал темноволосую красавицу Жюмель.
Виджеркио, видимо, почувствовал какой-то сдвиг в душевном настрое друга, и его улыбка стала еще шире.
— Палаццо Маганьоли находится в двух шагах. Пойдемте, через пару дней вы будете дома.
Ближе к вечеру, выйдя за стены города, Мишель поглаживал взятого в кредит пегого коня. Ловким движением он вскочил в седло. Конь затанцевал под ним и поднял голову, словно ожидая команды. Свежий ветерок шевелил ему гриву.
Виджеркио протянул другу сверток со сменой белья и помог прикрепить его к седлу.
— Помните, о чем я вам говорил, Мишель: возобновите занятия астрологией. Знание себя самого и своего положения в космосе придаст вам уверенности и поможет понять ваше истинное призвание. Даже если вам суждено быть врачом, вы не хуже меня знаете, как важно соразмерять положение звезд с ощущениями тела. Но я не уверен, что ваше призвание — в медицине.
— В чем же оно?
— Появление на свет под знаком Стрельца говорит ясно: надо нацелить стрелу к небосклону и достичь восьмого неба, откуда можно обозреть целиком все время. Иными словами, пророчествовать.
В обычных условиях Мишель ничего бы не ответил. Но он был настолько выбит из колеи, что прошептал еле слышно:
— Но ведь именно от этого я столько страдал!
Виджеркио кивнул.
— Только потому, что не достигли полной власти над вашим природным даром. Повторяю, совершенствуйтесь в астрологии: в ней кроется и тайна вашего расцвета, и конец ваших метаний.
Он легонько хлопнул коня по крупу, и тот, сначала медленно, а потом все быстрее поскакал по дороге к морю. Мишель сердечно помахал другу рукой.
ПРОРОЧЕСТВА
Катерина начинала терять терпение. Она большими шагами мерила комнату, ведущую в покои кардинала Алессандро Фарнезе в Авиньоне. Когда-то огромное здание было папской резиденцией, и о былом блеске и величии напоминали настенные фрески XIV века. Комната на третьем этаже, в которой она находилась, в эпоху особой строгости нравов служила авиньонским папам кабинетом. Нынче в замок от случая к случаю наведывался легат. Но он так любил путешествовать, что редко оставался надолго. Не было никакой уверенности, что кардинал Фарнезе сохранит свою должность, после того как в феврале 1550 года конклав объявил Папой Юлия Третьего. Профранцузски настроенному высшему духовенству, во главе которого стоял кардинал Фарнезе, такой выбор пришелся не по вкусу.
Катерина уселась на каменную скамью рядом с окном, в котором виднелось ясное и прозрачное ноябрьское небо. Когда наконец на пороге спальни появилась ее дочь, герцогиня встала ей навстречу, критически оглядывая ее наряд, находившийся в некотором беспорядке.
— В следующий раз, раздеваясь, складывай платье поаккуратнее, — проворчала она, помогая Джулии зашнуровать полуоткрытый лиф.
— Алессандро был так нетерпелив, что не дал мне времени опомниться, — ответила Джулия, на губах которой еще играла улыбка.
— Он хороший любовник?
— О, великолепный! Сразу чувствуется, что ему всего тридцать: он в самой силе и такой нежный… Он, должно быть, хорошо знает женщин: не помню, чтобы он ошибся взглядом или жестом.
Катерина почувствовала легкий укол зависти и резко рванула шнурок.
— Девочка моя, мужчины по-настоящему постигают искусство любить, только достигнув приблизительно сорокалетнего возраста. Кардинал делла Ровере был слишком стар и язвителен, потому у него как следует и не получалось. Но вообще мужская зрелость приходит позже и длится короче нашей.
Джулия скорчила недоверчивую гримаску.
— Бертран де Нотрдам был ровесник кардинала и прекрасно справлялся. И вообще, старикашки мне не нравятся.
