— Я сам заеду за вами.
Мередит замотала головой.
— Нет, давайте встретимся прямо в ресторане, — предложила она. — Где и во сколько?
— «Лютек» вас устроит? В восемь.
— Хорошо.
И она направилась к своим коллегам. Александр, улыбаясь, проводил её взглядом. Мередит заинтересовала его ещё при первой встрече, сейчас же желание встретиться с ней стало ещё сильней. Удивительная женщина — таких он ещё не встречал. Умная, красивая и независимая — сочетание, бывшее в его глазах неотразимым. И вдобавок было в ней что-то необъяснимое; нечто такое, что брало за душу. Александр мысленно поклялся, что рано или поздно должен непременно завоевать её. И ничто — или никто — его не остановит.
Табло с надписью «Пристегните привязные ремни!» погасло. Мередит вытянула ноги, насколько позволяло узкое пространство между креслами, затем раскрыла сумку и достала два журнала, которые купила в аэропорту Кеннеди. «Вейнити Фейр» и «Таун энд кантри». На обложке «Вейнити Фейр» она заметила анонс в одну строчку — в журнале публиковалось интервью с Франческой Корренти. Франческа Корренти… Бывшая любовница Александра. Впрочем, бывшая ли? Ходили упорные слухи, что отношения любовников то разрывались, то возобновлялись вновь.
Мередит полистала журнал, отыскивая интервью. Ага, вот оно! Черно-белая фотография актрисы красовалась во всю полосу. «Да, красивая женщина, ничего не скажешь», — подумала Мередит, внимательно разглядывая фотографию. С пышными формами — и это при том, что все актрисы стремились быть стройными, как супермодели. Да, женщина на любой вкус. На следующей полосе внимание Мередит привлек фотоснимок, на котором Франческа стояла бок о бок с Александром. Тот выглядел столь же красивым и элегантным, как и в жизни. И столь же притягательным, как во время ужина в «Лютеке», в течение которого ей то и дело приходилось отбиваться от его настойчивых приглашений. Позже Мередит пришлось сделать вывод, что она только зря потратила время — ни о каком интервью во время ужина речи не было и в помине. Того же мнения был, должно быть и Александр, решила Мередит — поскольку ему пришлось отправляться домой несолоно хлебавши. В одиночку.
Мередит долго разглядывала фотографию. Странно, но почему-то ей было неприятно видеть Александра с другой женщиной. «Почему»? — вновь и вновь спрашивала она себя. Ведь между ними ничего не было, хотя Александр делал все от него зависящее, чтобы соблазнить её.
Тогда в чем дело? Ее ведь никогда не волновали газетные фотографии, на которых Ник был изображен с актрисами из своих фильмов. Она никогда не ревновала, потому что в этом не было смысла — Мередит целиком доверяла Нику. А ему всегда приходилось иметь дело с красивыми женщинами. Такова была специфика его работы, и Мередит это прекрасно понимала. И тем не менее…
Мередит закрыла журнал и глубоко вздохнула. Странно — ничто не связывало её с Александром и все же, разглядывая его фотографию с Франческой, она испытывала жесточайшую ревность. Мередит вдруг стало не по себе. И дался ей этот Александр! «Он мне совершенно безразличен! — уговаривала она себя. — И вовсе меня к нему не тянет!»
Откинувшись на спинку сиденья, Мередит закрыла глаза. Если ей и прежде закрадывались в голову сомнения по поводу отношений с Ником, то теперь Александр внес в её душу ещё большую сумятицу.
Причем без видимых усилий — играючи. Перед ней вдруг всплыло его лицо; неотразимая улыбка, гипнотизирующие черные глаза. «Знал бы он сейчас, о чем я думаю — вот бы посмеялся», — подумала Мередит.
Но он никогда этого не узнает. По меньшей мере — от нее.
Малибу.
— А теперь закрой глаза, — сказал Ник, впуская Мередит в дом. — Только чур — не подглядывать!
Мередит воззрилась на него с нескрываемым удивлением.
— Да что на тебя нашло, Ник? — раздраженно спросила она. — Ты ведешь себя, как мальчишка.
Ник терпеливо улыбнулся.
— Уступи мне — сделай, как я прошу. Это сюрприз.
Мередит натянуто улыбнулась. Сюрпризом было уже то, что он встретил её в аэропорту. Однако ещё большей неожиданностью для неё стало внезапное озарение: она совершенно не рада была его видеть!
— Ладно, будь по-твоему, — вздохнула она. И, плотно зажмурившись и опираясь на его руку, спустилась по ступенькам в гостиную.
— Осторожно, не споткнись, — заботливо предупредил Ник, проводя её через всю комнату. — Ну вот, теперь можешь посмотреть!
Мередит послушно открыла глаза и ахнула. Прямо перед ней, на стене с окнами, выходящими на океан, висел огромный живописный портрет, на котором была изображена Элизабет Уэлдон-Райан с ребенком. Мередит не могла поверить собственным глазам. Да, Ник унаследовал имущество Тома Райана, но ведь он собирался оставить все в прежнем виде…
— Почему… — начала она.
— Я знаю, как ты любишь этот портрет, — чистосердечно ответил Ник. — И просто хотел показать тебе, насколько ты мне дорога. Мне казалось, что таким образом я заодно смогу извиниться перед тобой за все, что наговорил перед твоим отъездом.
Мередит нежно обняла его. Это жест глубоко её растрогал, однако в глубине души шевелился червь сомнения. «В чем дело»? — спрашивала она себя. Неужели она не рада была вернуться домой, к любимому человеку? И почему её снова тянуло в Нью-Йорк, к Александру?
Глава 7
Нью-Йорк, апрель 1980 г.
— Многие из присутствующих здесь, несомненно, знают, что мы не в первый раз поставлены перед необходимостью принять важнейшее для будущего нашей корпорации решение. — Александр стоял во главе огромного стола, за которым сидели руководители «Корпорации Киракиса». — Многие из вас работали с нами и в 1973 году, когда я впервые возглавил наш Североамериканский филиал, и, конечно же, помнят, как мировая инфляция вызвала бурный спрос на нефть. Как результат, резко повысился спрос и на наши танкеры из компании «Афина Маритайм». В то время стоимость одного рейса нашего танкера из Персидского залива вокруг Африки, прежде составлявшая около двух с половиной миллионов долларов, подпрыгнула до восьми миллионов. — Александр обратился к Джорджу Прескотту, который сидел по правую руку от него. — Сколько мы заработали в том году, Джордж?
— Двенадцать миллиардов, — мгновенно ответил Джордж.
Александр кивнул.
— Двенадцать миллиардов, — медленно повторил он, обводя глазами собравшихся. — То есть, почти в два раза больше, чем за предыдущий год — не так ли?
Джордж кивнул.
Александр улыбнулся.
— Многие судовладельческие компании, тоже получившие в том году огромные прибыли, поспешили вложить капитал в строительство новых судов, — сказал он. — Хотя наши советники — известные специалисты в своей области — рекомендовали, чтобы и мы последовали их примеру, мы предпочли тогда вложить деньги в нефтяной бизнес. У моего отца было предчувствие, что именно в этой области начнется настоящий бум, и, как вы знаете, это полностью оправдалось — предчувствие его не обмануло! Эмбарго, наложенное в тот год на покупку нефти из арабских стран, вызвало жесточайший, начиная с 30х годов, кризис мировой экономики. И компании, рискнувшие вложить полученные прибыли в кораблестроение, понесли колоссальные потери. Многие из них разорились. Что касается нас, то наши убытки — благодаря поразительной прозорливости моего отца — были минимальны. — На мгновение он отвернулся и кинул взгляд в окно, за которым расстилалась поражающая воображение панорама Манхэттенских небоскребов. — Так вот, сейчас я хочу предложить вам нечто подобное, но только в гораздо большем масштабе. Я глубоко убежден, что будущее «Корпорации Киракиса» заключается в расширении и разнообразии операции. Недвижимость, электроника, фармацевтическая промышленность, средства связи — вот, господа, в чем, на мой взгляд, заключается ключ к успеху. И не только к успеху, но и к лидирующему положению «Корпорации Киракиса» во всем мире. Я предчувствую, что мы суме… — Он осекся на полуслове и ожег гневным взглядом секретаршу, которая вошла в комнату и обратилась к нему по имени. — Разве я не говорил, чтобы меня не беспокоили?
