послышались звуки закрываемых автомобильных дверей. По дорожке к памятнику быстро шли два милиционера. Остановившись у лесов, один из них спросил: «Что вы там делаете и кто такие?» — «Знакомлю космонавта Титова с Александром Сергеевичем, — ответил Аникушин. — Прошло 20 лет, как Александр Сергеевич занял это место. Вот и решили тропу космическую проложить». — А кто Вы» — «Это создатель памятника — лауреат Ленинской премии академик Михаил Константинович Аникушин. Рядом с ним — заместитель директора завода имени Жданова, член парткома Сергей Матвеевич Мельник», — спокойно ответил Титов.
Наступила пауза. Только со стороны Невского проспекта доносился шум автотранспорта. Оба милиционера удивлённо рассматривали стоящих на лесах людей и не знали, что говорить. Один из них что-то шепнул коллеге и громко сказал: «Мы поздравляем вас с юбилеем. Такое торжество видим впервые. Всё равно как НЛО!Просим вас рюмку Александру Сергеевичу не оставлять. До свидания!» Они отошли в тень деревьев и оттуда молча, наблюдали, пока мы не уехали.
В машине продолжился разговор о создании памятника. Вспоминались натурщики и большое число проектов. Расставаясь, Аникушин обратился к Титову:
«Ты помнишь, как он написал:
Два чувства дивно близки нам — В них обретает сердце пищу…»
Титов продолжил:
«Любовь к родному пепелищу, Любовь к отеческим гробам».
Аникушин:
«Животворящая святыня!
Земля была б без них мертва…»
Титов:
«…Как пустыня…»
Аникушин:
«…И как алтарь без божества».
Так вспоминает эту июньскую встречу С. М. Мельник, участник многих встреч с Титовым во время его приездов по делам создания НИСов космического флота в Ленинград.
На рыбалке
Однажды Титов попросил меня организовать поездку на рыбалку, чтобы можно было отдохнуть, лучше без руководящих лиц. Я предложил взять с собой мою супругу, поехать на базу отдыха Ленинградского адмиралтейского объединения (ЛАО) под Приморском, в посёлок Манола на полуострове Каперорт. Там в 1958 году Адмиралтейский завод испытывал судовую установку атомного ледокола «Ленин». Герман Степанович согласился и попросил заехать за ним в гостиницу «Советская».
База была любимым местом отдыха адмиралтейцев. Доехали не без приключений. На повороте Литейного моста на набережную я нарушил рядность — и меня остановил офицер ГАИ. Я вышел из машины, извинился и сказал, что нарушил правила из-за волнения, потому что везу Германа Степановича Титова, который очень спешит. Милиционер недоверчиво хмыкнул, обошёл машину, остановившись у правой задней двери, посмотрел, улыбнулся, качнул головой, как бы говоря: «Вот даёт!»
Вернувшись ко мне, заключил: «Улыбка его — точно, как на фото в его книге. Волос только меньше стало. Поезжайте!»
В машине Герман Степанович сказал: «Узнал меня и отпустил. Знаменитым и важным можно прощать. Мне эти прощения дорого обходились в годы после полёта в космос».
Для начальника базы наш приезд был полной неожиданностью. Иван Семёнович Тертычный, выслушал мою просьбу: не разглашать весть о приезде гостя и согласился организовать поездку на рыбалку на катере в район Берёзовых островов.
Рыбалка прошла удачно. Моя жена Тамара наловила окуней и мы попросили её сварить уху. Герман Степанович с интересом рассказывал о своих поездках в разные страны, о жизни космонавтов. Долго пытавшийся задать вопрос, Иван Семёнович, наконец его задал: почему Титов не полетел первым и как это переживает.
Тамара к этой теме отнеслась по-женски: «Ну что вы задаёте такие вопросы? Сколько лет уже прошло. Знаете же, что первым может быть только один!»
«Ничего. Я отвечу, — сказал Титов. — Нас шестеро готовилось к первому полёту. Из них выбрали двоих — Гагарина и меня. Но все шестеро надежду не теряли. В нашем деле случай может всё перевернуть. Мне и Юре судьба подарила вариант орёл — решка. Орёл выпал ему. Узнать и слышать об этом, признаюсь, было горько. Сознание сглаживала лишь мысль, что ожидание закончилось. И то, что полетел первым Юра, уже стало после сотворения мира и рождения Христа третьим всемирным событием…»
Он замолчал. Видно было, что принимает какое-то решение. Потом продолжил: «Случай в нашей профессии — значимый фактор. Я и вторым мог не быть. Расскажу вам. Времени прошло много, теперь генерал-майору можно рассказывать приключения старшего лейтенанта. А было вот что. Уже однозначно принято решение о моём полёте. Оставалось несколько дней до отлёта на полигон. Я и Андриан Николаев продолжали подготовку к полёту. Во время физподготовки играли в футбол. Неудачно ударил по мячу и оступился, почувствовав боль в голеностопном суставе. Приближался день медицинского осмотра перед вылетом на полигон, а нога не проходит. Молчу и массажирую, мажу мазями, а ничего не помогает. А вдруг там трещина и рентген это покажет? Тогда — прощай полёт, а может быть и служба в отряде. Королёв настоял на суточном полёте, и это новое, неизведанное.
Пошёл в рентген-кабинет, где мы проходили комиссию. Смотрю, врач-рентгенолог та же, не один раз нас просвечивала. Взглянул на её туфли, сравнительно прикинул, её размер ноги близок к размеру моей. Рассказал ей всю правду про свою кручину и попросил внимательно оценить мой снимок. Детально рассмотрев мой снимок, она заключила: серьёзных нарушений нет, но некоторые отклонения видны. Тогда с риском услышать отрицательный ответ, попросил врача сделать снимок её ноги. Врач, с пониманием, согласилась. Снимки сравнила, всё сходно. Её снимок удовлетворил комиссию. А снимок моей ноги мог бы другие события оставить миру. Наша история имеет много таких примеров».
Взяв половник у Тамары Ивановны, Герман Степанович снял пробу и сказал: «Давайте есть уху! Мы же для этого приехали в такое прекрасное место…»
Авторитет на пользу делу
Несомненным даром Германа Степановича было умение помогать своим авторитетом делу, за которое он отвечал. Помимо общего руководства НИР и ОКР, он был заместителем председателя Госкомиссии начальника ГУКОСа А. Г. Карася по лётно-конструкторским испытаниям кораблей 7К-С (7К-СК) «Союз-Т», а затем председателем госкомиссий по возвращаемому аппарату (ВА) комплекса «Алмаз», по испытаниям модели «Бурана» — «Бор», по испытаниям ракеты 11К77 «Зенит». За участие в создании этой ракеты ему была присвоена Ленинская премия.
И, несмотря на предельную занятость, он занимался нашими космическими судами и участвовал в государственных испытаниях ПИПов. В 1978 году, на «Космонавте Викторе Пацаеве» выходил в Балтийское море, участвуя в его ходовых испытаниях. Сам проверял работу УКВ-станции «Аврора» в режиме разговора с «Фотонами» — экипажем «Салюта–6» В. В. Ковалёнком и А. С. Иванченковым, а также с оператором станции «Аврора» на НИП–9 (Красное Село). «КВП» был четвёртым НИСом, построенным
