практику, где и познакомилась. Сейчас-то дорожки немного разошлись, хоть и пересекаются порой, но старая дружба никуда не делась.
— Ты осторожно, — сказала она Виталику. — Хозяева, судя по тому, что я про них знаю, те еще отморозки. В кино раненых и отравленных в последний момент успевают в больничке откачать, а у нас кто знает, как получится.
— Да не, — возразил сосед, один из понятых, — Иван дурачок, ему и в голову ничего такого не придет… а Алена хорошая девочка, умная.
— Угу, — мрачно ответила Марта. Спорить не стала — ни к чему. Хорошая девочка все равно уже умерла. После того, как пыталась чарами заставить Мирослава снять с нее удерживающие ремни.
Умная девочка…
Виталя тем временем аккуратно разрядил капкан, сложил его в большой пакет, отнес в автобус — вещественное доказательство.
— А разве у себя в огороде разложить капканы — это преступление? — спросил давешний сосед.
— Преступление, — ответил Динозавр. — Хоть по кодексу, хоть по-человечески. Если воришка залезет и попадется — вы так в суде и станете объяснять, что убили человека из-за куста помидоров?
Сосед смутился. Посмотрел на заросший огород, пробормотал что-то вроде: “Какие уж тут помидоры…”, и замолчал.
— Тут что-то есть! — закричал от крыльца другой оперативник. Этого Марта не знала, беспокойно глянула туда. Металлоискателем там, конечно, прошли, но она боялась других, подлых колдовских ловушек.
В конце концов, умную девочку Алену убили с помощью деревянной щепки. Она легла спать и не проснулась.
Вспомнились лисьи челюсти — хрусть! И темнота…
Магия коварна и заметить ее трудно.
Мирослав подошел ближе.
— Я тут позвал эксперта, — сказал он тихо. — Если кто полезет близко к какой-то дряни во дворе, он просигналит.
Он указал на волосатого мужичка. Тот заметил, что Марта смотрит прямо на него, нахмурился, показал ей язык.
— Домовой? — спросила Марта тихонько. Похоже было, что кроме нее и Мирослава, никто мужичка не видит.
Наверное, видел и Динозавр, но не показывал виду.
— Ты что, Марта? — почти возмутился Мирослав. — Разве ж можно так говорить? Так ты Хозяина обидеть можешь. Это все равно, как если б тебя просто “человечка” называли. Неуважительно.
Марта пожала плечами. Подходить и извиняться перед Домовым было неловко, пусть уж лучше сам Мирослав с ним говорит.
— Потом как-нибудь расскажешь, как с ними говорить надо, — сказала Марта и пошла смотреть, что там нашли у крыльца.
Мирослав остался с Домовым, что-то ему шепнул. Тот кивнул и поглядел вслед Марте.
Под крыльцом нашли сложенные аккуратно улики. Те самые, что Мирослав должен был подкинуть.
“Лучше было бы в доме где-то спрятать”, — подумала Марта, но потом вспомнила собственные опасение — днем, при свете солнца двигаться здесь надо было с опаской, а ночью, в темноте? Еще и неизвестно, не выскочит ли из темноты та тень, что представлялась Ньярлатхотепом…
Кроме улик — бубна, ножа и остального, под крыльцом нашлись кости. Мелкие, похоже, какого-то животного.
— Карл Михайлович, подойдите, — позвала Марта Карыча.
Карыч подошел, посмотрел.
— Кошка, скорее всего, — сказал он, взглянув на косточки. — Несколько.
Он опустился на колени и принялся аккуратно доставать из под крыльца всякий мусор.
— Почему они сложили украденные вещи вместе с мусором? — спросил Карыч. Спрашивал как будто у самого себя, размышляя, но Марта задумалась — как это объяснить? Ведь на самом деле, улики подбросил Мирослав, и выбирал он место хоть какое нибудь…
“Вот так, начнешь врать в одном, и тут же придется врать дальше, дальше и еще дальше… — подумала Марта. — Но что-то придумать надо. Карыч въедливый, возьмется копать — ненароком на Мирослава и выйдет. То-то будет цирк, в ходе расследования вышли на самих себя!”
Динозавр подошел ближе, негромко спросил:
— Есть версия, где материальный ключ?
Марта покачала головой.
— Тут все такое мутное… — сказала она. — Думаю, надо в самом деле в сарае глянуть.
— Улик-то тут вагон, — Динозавр поджал губы, — но нам нужно в первую очередь ключ, чтоб демона изгнать.
— Как он выглядит-то хоть? — спросила Марта.
Динозавр задумался.
— Хрен его знает, — сказал он. — Но если предположить, что это демон, который вселяется в людей… то скорее всего, это часть какого-то из его прежних тел. Кость, зуб, рог…
— И быть он может где угодно… — задумчиво сказала Марта.
— Ну, в принципе, да, — Динозавр кивнул и пошел к крыльцу. Сел рядом с Карычем, который все копался под крыльцом, что-то негромко спросил. Тот ответил, вылез из-под крыльца, выпрямился. Принялся паковать в пластиковые пакеты добытое — кости, куски шкурок.
Марта задумалась.
Понятые негромко переговаривались между собой.
— Это что ж выходит, — говорила женщина, — они сатанисты, прости Господи? А я ведь мамаше ихней говорила, говорила — мало, мол, ты своих хулиганов по жопам дерешь! Распустила, ох, распустила!
— Ну, не скажи, — отвечал ей дядька. — Алена вполне умная девочка всегда была.
— Ноги у ней всегда от ушей были, — тетка заговорила тише, зашипела почти по-змеиному, — а ты, кобель, и заглядывался!
Марта вдруг почуяла что-то недоброе. Прислушалась. Присмотрелась.
Увидела — смутно, но очень вероятно:
Тетка шипит и шипит на дядьку. Дядька отругивается, все более злобно…
Дело идет к скандалу, и тут Виталик пытается вразумить понятых. И начинается драка.
И в этой драке непременно кто-то кого-то попытается убить.
Прольется кровь…
Марта не стала ждать.
Подошла прямо сразу, не дожидаясь, пока они успеют всерьез завести друг друга.
— Скажите, — обратилась она к женщине, — извините, напомните, как вас зовут?
— Марина Витальевна я, — ответила женщина. В ее голосе еще звучало то шипение, что грозило прорваться скандалом, но сейчас оно чуть отступило.
— Очень приятно, я Марта Федоровна, следователь, — сказала Марта, стараясь добавить в свой голос максимум вежливости.
Вспомнила слова Мирослава — мол, с домовым надо говорить уважительно.
“Со всеми надо уважительно, — подумала она. — Или стрелять. Ох, как не хочется стрелять…”
— Так вы скажите, Марина Витальевна, — сказала Марта вслух, — а вы когда последний раз видели Ивана?
Женщина задумалась, принялась вспоминать.
Марта достала блокнот.
“Пусть вспоминает, — подумала она. — Пусть лучше вспоминает, чем шипит.”
Потом спросила у мужчины.
Записала одно, другое. Когда из голосов обоих исчезло то зловещее шипение, Марта
