видела.
— Ли Чжун, — отвечает ровно и серьезно. — Мы с родителями сегодня приехали. А тебя я помню. В том году ты во-от такая была. И плакала много.
Он сближает ладони так близко, что между ними в лучшем случае яйцо куриное поместилось бы. Похоже, у родственника так себе с оценкой, измерением и соотношением величин.
— Теперь поплачут другие, — бормочу под нос себе, но пацан-то хорош в подслушке.
— Ты не ответила, — выгибается в талии так, чтобы наши лица оказались на одном уровне. — Тебя кто-то из братьев и сестер обижает? Не стесняйся, говори. Этот братик тебе поможет со всем разобраться!
Наивный чуко… китайский юноша. Впрочем, искренность из него так и хлещет, а мне и впрямь пригодилась бы помощь кого-то более рослого, чем я. Буквально перед его появлением об этом думала.
— С чего бы мне верить, что ты на моей стороне? — легкая проверка на реакцию от меня. — И не побежишь к ним или к взрослым сразу после этого разговора?
— Ли Чжун, — удар кулаком в грудь. — Честный человек. Ты давишь языком своего доброго брата.
Я подзависла. Что я делаю языком⁈ О, как много мне еще открытий чудных предстоит… Сообразила, конечно, что я его обижаю несправедливыми словами, но не сразу. Учиться мне еще и учиться (и еще раз учиться, согласно заветам).
— Честный брат, — обращаюсь к этому экспрессивному товарищу. — У меня есть для тебя задание. Если ты действительно хочешь помочь своей младшей, то надо сделать…
ТЗ вышло коротенькое и простенькое. И я в очередной раз убедилась в том, что удача — на моей стороне. Ли Чжуна поселили в ту же комнату, где ночуют братцы-кролики.
Но и на этой договоренности мое везение не закончилось. По пути в дом я столкнулась с дядюшкой, который мне рассказывал про демона Няня. Он таскал ящики и мешки.
Как не спросить, что это такое любопытное делает родственник? Сами понимаете, мимо такого я пройти не могла. И выяснила, что на завтра запланирован большой семейный выезд на кладбище. И на послезавтра тоже, на более старое и далекое место упокоения предков. Самых мелких не возьмут, правда. Злые духи могут навредить детям.
Поклон предкам в эти дни — обязателен.
— А что вы будете делать? — продолжаю отвлекать дядюшку от дел.
Нормальный вопрос для маленького ребенка, я считаю.
Дядя оправдывает ожидания, переходит к перечислению. Обязательная программа: еда и чай для предков, поклоны, благовония, сжигание бумажных денег, чтобы члены нашего рода там ни в чем не знали нужды.
Я чуть за сердце на этом пункте не схватилась. Мы же только-только из финансовой жо… ямы стали выкарабкиваться!
Хорошо, что дядюшка своевременно уточнил: бумажные деньги — не настоящие. Ритуальные денежки это. А настоящие в печи жечь — дурная примета. И наоборот, дарить ритуальные деньги живому — очень плохая затея. Жест будет воспринят, как пожелание смерти. Со всеми вытекающими последствиями.
Была в моей прошлой жизни история, когда одна хорошая знакомая (мы вместе учились) на свадьбу сестры подарила… траурный венок. Заморочилась, нашла очень качественно выполненный и даже красивый (издали) венок из искусственных белых роз и лилий. Обмотала черной лентой с надписью: «С днем свадьбы», — и вручила молодоженам.
Капелька предыстории: сестра увела у этой моей знакомой жениха. И именно с ним сочеталась узами брака.
Там же, на свадьбе, Ксюха перевернула над головой женишка бокал с шампанским. И, пока один обтекал, а вторая изображала обморок, свалила с мероприятия. И никогда больше не общалась с этими (у)родственниками.
Так вот, если бы Ксюха родилась в Китае и звалась бы, скажем, Ксия (как одну из моих многочисленных местных сеструнь), то вместо венка она бы этой парочке мешок ритуальных бумажных денег приволокла. Эффект и посыл были бы один в один.
А еще, чтобы мертвые услыхали живых, живые будут жечь петарды. Загробный мир ведь далеко. Если родные будет тихо себя вести, то духи предков их и не услышат. Визит пропустят.
Я от души благодарю дядюшку. Ходячий кладезь информации! Столько интересного и полезного мне снова рассказал. К списку дел добавляется еще один пункт.
День удачных встреч постепенно клонится к закату. А там и до ночи рукой подать. А ночь, как известно — это особое время суток.
Спать я вечером запросилась пораньше. Сон — это отличное алиби. Особенно, когда ты немножко вредничаешь в процессе засыпания и просишь маму сначала рассказать про демона Суй и красные конверты. Потом упрашиваешь лечь рядом, ведь теперь дочке страшненько. И надежно блокируешь всеми конечностями возможность ухода мамули: встанет — разбудит.
— Ва-а-а! А-а-а! Ва-а-а!
Вопли на два голоса прервали мой сладкий сон. Я-то ждала первым выступления Бинбин. Может, я плохо закрепила серый хвостик, и он выпал? Да нет, вроде нормально.
На шум, конечно, сбегаются все. От мала до велика: даже крохотного братика притащили, и он, разбуженный, своим «Уа!» — добавляет громкости хору кавардака.
Братцы-кролики трясутся, внятного изложения от них сложно добиться. Но дед вызнает про следы и кровь на подушках. Делегация следует в комнату пострадавших.
Успеваю заметить Чжуна, он стоит в сторонке, не отсвечивает. Сейчас и выясним, хорошо ли я разбираюсь в людях.
Дергаю руку мамы, показываю, что нам тоже надо пойти. А то как такое веселье можно пропустить?
— И что это значит? — дед машет руками. — А? Объяснитесь немедленно!
К спаленке мы вовремя подобрались. Не внутрь, там битком, но из коридора тоже хорошо слышно. И видно нормально: мамочка по собственной инициативе взяла меня на ручки.
В маленькой комнатке: кровать, шкаф, стол, стул. И еще матрас в углу с постелью для Чжуна. Кровать в беспорядке, покрывало откинуто. Под ним постельное белье. Белое. Обычные, ничем не примечательные простынь, пододеяльник, наволочки.
Без крови и каких-либо следов.
— Н-но… дедушка…
Дедуля — свой человек. Он берет за уши обоих суетологов и под причитания, ахи-охи их
