гремит посудой. Шинкует, жарит, парит.
И шаги прабабушки слышно издали. Моторчик-моторчиком, а возраст сказывается. Она немножко шаркает при ходьбе. Так что можно просто поиграть неподалеку. В режиме: ушки на макушке. Детский слух чуток, услышу заранее. Ускорение себе придавать стрессом умею.
Бойкий топот — это точно не бабулечка. Это наш клиент (или клиентка). Ничего, если сюрприз попадет не к одному из основных адресатов. Прочая мелкота из клана Ли уже тоже потихоньку перенимает дразнилки. А еще косятся на меня, как на подброшенного на порог чужого ребенка, который их, родных, объест.
Нет, в чем-то они, без сомнений, правы, но…
— А-а-а! — визг почти на ультразвуке точно музыка для ушей.
Сначала ор приглушен стенами, затем верещалка выскакивает во двор.
Спокойненько ухожу к низкому столику под деревьями, расправляю лист для каллиграфии. Вывожу со всем тщанием крышу и свинку. Семья, тя. Традиционные китайские ценности — это так важно.
Вскоре на крик спешит прабабушка. Как может: она уже не молода, и ноги не так легки.
— Что случилось? — вопрос строг, но в нем кроется тревога. — Кто кричал?
Ей лепечут про паука в туалете.
— И что? — прихлопывает себя по бедрам старая женщина. — Повод орать? Давно ли стали городскими, что пугаетесь ерунды?
Тяну шею, косплею жирафика. Любопытно же, кому достался мой художественный экспромт. О, да мне с первого «выстрела» повезло. Сияющая жемчужинка надувает щеки воздухом, но спорить со старшей опасается. И это она правильно. Уважение к старшим — тоже из разряда традиционных китайских ценностей.
— Вся тоже надуйся, — вполголоса желаю я Бинбин. — Ешь больше, сестра-песец. Начни со сладкой картошки, очень рекомендую. Настоятельно.
Ведь пачка батата с хвостом — это не все приятности, что ждут тебя сегодня в комнате.
Вот теперь точно — только ждать. А то за один день все подарочки дарить мелким родственничкам неохота. Мы ж еще не завтра уезжаем? Значит, стоит растянуть совместное удовольствие.
Хотя, по правде говоря, не все презенты — это чисто мое творчество. Один из них мне преподнесла природа. Сельская местность щедра на разнообразные дары. Пригород в нашем случае — это чуть более обустроенный вариант проживания «в чистом поле».
Паучок был так, разминкой. Пробным шаром. Я даже не ожидала, что кого-то реально шугану им. Повезло, что Бинбин родилась уже в городе. Любимая балованная доченька. Братцы-кролики, скорее всего, и не заметили бы. Или попытались бы стряхнуть.
В общем, удача моя работает. И это хорошо. Чуть менее хорошо, что работает она так исправно на каверзах, а не на чем-то позитивном.
Ладненько, не расслабляемся. У меня этим вечером много работы. Целая простынка впереди! Такой простор для творчества.
Соус у меня еще остался, срез бамбука я в печи на остывающих углях успела подкоптить… Надо подумать, чего бы еще добавить, чтобы было красочно и весело. Вариантов так-то немало, но большинство из них сложно потом выводить с белого. А я же не вредитель какой-то.
Есть некоторые трудности: в масштабе работы и необходимости делать все скрытно. Эх, мне бы помощника. Желательно, росточком повыше.
Следы когтей и хвостик, торчащий из пакетика — это только начало. Демона им… Ишь, нахалята! Вы для начала пришествие его миньонов переживите.
— Эй! — ну какой же неприятный голос.
Любой, самый мелодичный голос может стать отвратным, если им только верещать.
Бабулечка разобралась с сортирным происшествием, чинно удалилась. Красное ханьфу, кроме ранее озвученных неудобств, еще и в плане маскировки весьма неудачное. Видно даже за ветвями деревьев.
И вот ко мне движется (пока еще не) полный песец.
— Это ты сделала?
А сколько возмущения в голосе! Черпаком черпать, да не вычерпать.
— О чем ты, сестра?
Каллиграфия, даже на начальном уровне, требует от ученика спокойствия духа и разума.
— В туалете был паук!
Очень грозный топ ножкой показывает, видимо, участь паучка при встрече с Бинбин. Или предсказывает мою. Но если последнее, то хреновая из нее предсказательница.
— А я слышала за углом мышиный писк.
И взгляд мой остается прямым. Ведь все в рамках истины. Вопрос лишь в том, кого я называю мелким серым грызуном. Человек, который за спиной других делает мелкие пакости, в моем мире назывался: «Ля ты мышь».
— Ты! — указательный палец тычет в мою сторону. — Мышь⁈
И писк снова куда-то в верхнюю тональность.
— А может, это был демон? — какой-то резкий переход из писка в издевку. — Нет тут мышей, дедушка ставит капканы.
— А может быть, ворона, — жаль, что на китайском звучит не так, как хотелось бы.
А то я бы продолжила и про собаку, и про корову, и про злого дворника. Увы, не поймут.
— Что? Какая еще ворона?
— Белая, подвид китайская. Говорю, мы тут на природе. Где много разной живности. Жучки, паучки, мышки, курочки, кошки.
Не помню такого подвида, скорее всего, его и нет. Австралийскую помню, она целиком черная. Так я и не совсем про птицу, я про себя любимую.
Хотят меня выделить из своих рядов детки? Ок. Буду выделяться
Задумалась. Время цитировать мудрейшего.
— Всё, отойди, — отмахиваюсь. — Ты заслоняешь мне солнце[2].
— Бинбин! Бинбин! — двое из ларца появляются очень вовремя. — Мы там такое нашли, иди к нам, покажем!
Сияющая жемчужина вскидывает вверх малозаметный подбородок (личико очень округлое, с плавными линиями) и упархивает на зов. Грозовой фронт пытался зацепить мою голову, но пронесся мимо. Пожалуй, и это тоже стоит отнести к везению.
— Тебя задирают? — на белый лист снова падает тень. — Ничего себе. Для такой маленькой сестрички — превосходная работа.
— А ты кто? — поднимаю глаза на незнакомого парнишку.
Лет семь-восемь на вид. Внешность обычная, улыбка приятная. На праздновании (до-после него тоже) я этого парня не
