не умела и обессиливалась до полусмерти. Оставалось идти следом и ждать...
Удача повернулась к ним мордой, когда остатки обоза вошли в каменный лес. То, что теперь называлось тропой, петляло среди тысяч и тысяч острых глыб темно-серого камня, узких, похожих на стволы некогда огромных, сметенных неведомым ураганом, деревьев. После легкой оттепели ударил мороз, снежный наст окреп, издыхающая Стая тащилась сквозь лабиринт безголовых темных великанов. Теперь к обозу можно было подойти почти вплотную. Стая ежедневно теряла несколько жабов замерзшими и исчезнувшими. Всадник и Мертвая-Без-Рукава крались мимо волков, радостно терзающих подмерзшие трупы. Двуногие охотники ждали своей очереди, выхватывали отставшего жаба, мгновенно исчезали в путанице скал, волочь безвольное тело по насту было легче легкого. Бывшая леди взмахивала своей короткой косой, по корке снега рассыпались праздничные яркие брызги...
Их выследили у извилистой речки. Всадник так и не понял, как это получилось - возможно, Стая просто очень хорошо знала здешние места. Журчала подо льдом вода, сытым и довольным хищникам слишком крепко спалось. Всадник расслышал осторожные шаги, выкатился из-под плащей, но было уже поздно - их окружили. Десяток крепких, хорошо одетых жабов: истинное сердце Стаи, ее сытое и хитрое нутро, до которого так хотелось добраться и напрочь выгрызть. Не вышло...
- Еще и баба?! - приятно удивился огромный жаб в странной зеленой куртке с отливом и разноцветными заплатами на рукавах и груди. - Где остальные? Молчите? Ну, расскажите...
Мертвая-Без-Рукава сидела на жалком еловом ложе, обхватывая себя руками за плечи. Всадник хотел крикнуть, что не надо колдовать, но она была права - больше им ничего не оставалось.
Она отвела жабам глаза и Всадник успел подхватить копье и спрыгнуть на лед. Он услышал растерянные крики, нырнул под прикрытие невысокого обрывчика.
- Сдохла!
- А этот пес где?!
- В камни нырнул! Держи его! Вы туда, мы с той стороны...
По берегу пробежали. Всадник выбрался наверх, ему хотелось вернуться к постели из лапника, глянуть... Но сначала они...
Пятеро, на удивление бодрых, резвых. Один уже взобрался на скалу, взмахнул рукой:
- Видать, левее он уходит! Гоните! Не отставай, урод!
"Уродом" был шестой жаб, не настоящий. Всадник не знал, кого они видят вместо него, но Мертвая-Без-Рукава перед окончательной смертью вложила в иллюзию все свое унаследованное от прабабки искусство.
Рассыпавшись и азартно перекликаясь, жабы бежали между скал. Всадник тоже бежал, тоже перекликался. И убивал. Трое упали от копья так ничего и не поняв, двое последних бежали слишком близко друг к другу.
- Ты зачем?! - не поверил своим глазам жаб с плоским, облезлым и подмороженным лицом.
Всадник молча выдернул оружие из живота его товарища, успел повернуться боком - наконечник жабова копья лишь распорол тряпье, намотанное на горло хищника. Мгновение они переступали по насту, выжидая момент и грозя друг другу копьями. Но жаб был слишком напуган: завопил, зовя на помощь, сделал отчаянный выпад. Всадник вбил наконечник в этот раззявленный гнилозубый рот...
Когда он добежал до лагеря, скорченное тело Мертвой-Без-Рукава лежало на снегу среди разбросанных вещей. Где-то дальше по берегу перекликались рыскающие среди камней жабы. Всадник сгреб легковесное тело, вскинул на плечо. Нет, без котелка не выжить... Удерживая на спине бездыханный груз, он впихивал в мешок пожитки, зная что они уже не нужны... Но даже у мертвых остаются привычки.
Привычка спасла. Когда он, вдоволь напетляв между скал, остановился и осмотрел тело спутницы, оказалось, что ран на ней нет. Она была без сознания, но жива, насколько может быть жива умершая еще в Заозерье женщина. Глупые жабы забыли ткнуть ее железом. Ну не смешно ли?!
До вечера он отогревал бывшую леди своим теплом, а в сумерках решился развести костер. Ночью Мертвая-Без-Рукава пришла в себя и они смеялись над глупостью Стаи. У бывшей леди были обморожены пальцы и левое ухо - пальцы Всадник отогрел, а почерневшее и начавшее гнить ухо пришлось отрезать на четвертый день.
И снова они догнали Стаю, преследуя осторожно - теперь жабы шли быстрее, места им явно были хорошо знакомы. Мертвая-Без-Рукава добавила на рукоять косы всего лишь одну зарубку, но потом охотники вышли к рыбачьей хижине, где заночевали самые обессилившие из жаб. Нетерпеливый обоз ушел вперед, и это было славно. В духоте натопленной хижины бывшая леди ступала по телам, взмахивала косой и слабые крики умолкали. Потом охотники сели у очага и принялись жрать из большого котла просяную кашу.
- У них появилась провизия. Мы в их стране, - сказал Всадник.
- Наверное, - согласилась она, облизывая ложку. - А соли нет?
- Можно крови налить, подсолиться каша, - сказал он, оглядываясь.
К поселку Стаи они вышли в сильную метель. Частокол едва угадывался белесой мгле, ограда окружала три длинные земляные хижины и десяток кривоватых построек. Дальше простирался лед огромного озера. За частоколом мелькали огни факелов, слышались пьяные крики, бил барабан. Стая праздновала победу и возвращение своих славных воинов.
Охотники перебрались через частокол глубокой ночью. Тьма у хижин пахла свежим снегом, хлебом, джином и блевотиной. Справиться с полупьяным дозорным на вышке было несложно. Куда сложнее было все подготовить.
Они рыскали у кузни и хлевов, отыскивая подходящие бревна и колоды, подтаскивали к дверям. Мертвая-Без-Рукава уже валилась с ног, когда отыскались мешки с опилками осинника. Всадник взбирался на пологие крыши хижин, осторожно засыпал опилки
