как всегда честна в своих чувствах. Это казалось ребенку весьма необычным. Почему Рина так легко и быстро со всем свыкается? Почему ей не страшно из-за всего, что с ней приключилось за последние месяцы? Другие члены семейства Де Клифф были абсолютно другими.
Когда Медея и Малик узнали, что Рина попала в беду и лишилась при этом сознания, то напугались настолько, что спать не могли. Они не знали, что им делать: никаких доказательств причастности Рихта к этому делу им не достать, Рину своими силами не пробудить ото сна и не вернуть в прежнее состояние…
Малик тогда от злости стал сам не свой. Мальчишка схватил картину, принесенную из Усадьбы Трех Роз, и начал искать способы активировать скрытое в ней хранилище. Он прожил в саду два дня и две ночи. Все это время от неустанно искал, куда именно и в какое время помещалась картина и сокрытое внутри нее зеркало. Он всеми силами желал отыскать способ, чтобы отражение наконец-то раскрыло себя.
Витта, наблюдающая за братом, спустя двое суток не выдержала попыток Малика убедить зеркало дать о себе знать. Девочка поняла: пора начать угрожать этому злостному потайному проходу. Она схватила большой молоток, любезно найденный до этого Роландом, а после заявила во весь голос, что разобьет зеркало, если оно продолжит не давать им ответы на вопросы. Впервые по картине пошла рябь именно в тот момент. Только из-за угроз маленькой девочки оно начало проявлять беспокойство!
Когда Рине рассказали эту историю, она долгое время смеялась.
— Витта, ты и правда великая ведьма! — заявила она, не скрывая восторга.
Поступок младшей сестренки был поистине удивительным, но еще удивительнее было то, что Малику и Виттте все уже удалось явить на свет последний прототип Око Баресса.
Настоящее Око оказалось намного массивней той его версии, что уже имелась у Рины. Его устройство было сложнее и даже внешний вид выглядел в разы привлекательней. Не удивительно, что картина не желала его отдавать.
— Быть злодейкой иногда очень полезно, — оправдывалась после всего произошедшего маленькая смущенная девочка.
Три ребенка и одна мать сели за стол и наполнили чашки травяным чаем.
— Сколько людей ты увидела за последние дни? — поинтересовался у сестры Малик, все еще с подозрением посматривая на Дитера.
— В общей сложности уже двенадцать, за последние дни было пять новых лиц, — Рина нахмурилась. — По моим наблюдениям только двое из них могли быть под управлением Рихта. Сомневаюсь, что это он в образе пожилой женщины пытался купить две козы или в образе плотника сделать деревянный меч для ребенка.
— А вот я уже ни в чем не уверен…
За последнее время Малик увидел так много всего в Оке Баресса, что хотел бы большую часть ужасов позабыть. Жаль, но заклинание стирание памяти пока применять лучше не стоит.
— И все-таки труба оказалась не доработана, — сказал он, пытаясь выбросить из головы мысли об образе Рихта, который сразу после прочтения молитв шел развлекаться в паб в образе кого-то другого.
Труба и правда оказалась неидеальна.
Во-первых, она могла показывать за раз только одного человека. Как поняли Рина и Малик, труба находила того, в ком кровь Рихта была недавно помещена или недавно начала быть активна. Вот только не все попадали под влияние крови алхимика. Иногда в людях просто была его кровь, они случайно принимали ее вместе с пищей или выпивали с напитком… Страшно подумать, сколько людей знать не знали, что в их организм попало инородное вещество…
Вторым недостатком было то, что люди, которые не двигались, не были пойманы Оком. Труба не желала следить за спящими, и из этого следовало, что они не могли за один раз найди всех жертв проклятого рыцаря крови.
— Честно говоря, я уже не знаю, во что верить, — неуверенно сказал Малик. — Мне хочется думать, что те люди не были под влиянием Рихта, но будем честны — мы не знаем, для чего он вообще выбирал тех людей и давал им свою кровь. Он мог просто следить за кем-то, а может кого-то искать… А-а, как же все это сложно! — он готов был схватиться за голову.
Все и правда было до ужаса сложно. Даже увидев людей, находящихся под влиянием Рихта, ни Рина, ни Малик, ни Китран не знали, что им делать дальше. Убивать людей без разбора? Попросту их похищать? Мог ли Нагата в романе «Смерть шипа и змеи» именной по этой причине начать убивать всех и каждого?
Думая об этом, Рина хмурилась.
Все не шло гладко, как того хотелось бы. Они прежде считали, что достаточно будет разоблачить злодеяния Рихта перед королем и народом, но теперь никто из них не знал, как это сделать.
Следует ли им напугать народ тем, что любой из них мог быть под влиянием Рихта?
Витта взяла Рину за руку.
— Все будет хорошо, решение точно найдется, — прошептала малышка.
Рине пришлось взять себя в руки, она кивнула в ответ.
— Мы точно найдем способ его поймать! — поддакивал сестре Малик. — А когда все закончится, Рина наконец-то вернется домой!
Рука Рины дрогнула.
Точно, все это ведь только спектакль. Они с Китраном обещали защищать друг друга только до победы над Рихтом.
— Конечно, — неуверенно сказала она.
Рина не заметила, как Витта из-за слов сестры мгновенно сощурилась.
— И почему всем так хочется умыкнуть мою невесту? — в саду появился Китран. — Малик, знай, без боя я ее не отдам.
— Вы! Как вы можете насильно ее здесь удерживать?! — кричал подросток.
— Разве ее держат здесь силой? Как по мне, она здесь по доброй воле. Кто же виноват в том, что здесь ее новый дом?
— Вы ведь уважаете границы Рины? — спокойно спросила Медея. — Не принуждаете ее ни к чему… кхм, плохому?
Китран и Рина не сговариваясь переглянулись. И снова на ум пришли события прошлой ночи… Можно ли считать подобное чем-то "плохим"?
Рина постаралась выбросить глупые мысли из головы, Китран тоже занялся подобным. Он откашлялся, после чего присел рядом с Риной.
— Рина — моя драгоценная гостья. Я ни за что не стану ее принуждать или пытаться ей навредить, — наконец сказал он.
«Молодец! — радовалась "драгоценная" гостья. — А теперь главное, чтобы Китран не сказала, что черту перехожу я…»
— Тц, не верю, — прошипел Малик.
— А я верю, — сказала Медея. Она вела себя как строгая мать. Рина из последних сил держалась, чтобы не подскочить и не обнять любимую героиню романа.
— У меня и правда все хорошо, — сдержав чувство гордости за Медею, Рина отпила
