Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
кулуарах министерского заседания она могла подойти к своему оппоненту и сказать, вертя на пальце ключи от квартиры:
– Товарищ генерал, давайте продолжим нашу дискуссию у меня в спальне…
Ей всё удавалось.
Вот уж у кого жизнь была прожита не зря, так это у нее.
Однако при всем при том она сильней всего боялась, что кто-то узнает, сколько ей на самом деле лет…
В общем, жизнь богаче наших представлений о ней.
Но не только год, место и обстоятельства ее рождения остаются загадкой. Со смертью еще круче. Ставши уже совсем пожилой, когда разница, 78 ей лет или 87, перестала иметь значение, она внезапно уволилась с работы, куда последние годы ездила из последних сил.
Через некоторое время кто-то – неизвестно кто – сообщил, что она умерла, но приказала не устраивать поминок и не хоронить ее под той роскошной семейной стелой, которую сама соорудила сколько-то лет назад. Так, развеять прах, и все дела.
На том бы дело и кончилось.
Но лет через восемь в научной прессе появилась ее статья. Свежая, по всему видно – со ссылками на новейшие публикации. А потом еще и еще одна.
Так что дату ее смерти определяют между датой увольнения и датой последней публикации.
Такие вот дела.
Мне скажут: это женщина с искалеченной психикой. Возможно. Я не психиатр, не психолог, хотя… хотя, возможно, так оно и есть. Но тут два очень важных «но»:
1. На свете очень много людей с такой же или еще более изуродованной психикой, которые ничего не могут предъявить миру, кроме своей патологии.
2. На свете еще больше людей, которые ничего не могут предъявить миру, кроме своей на диво здоровой психики.
На этой умиротворяющей ноте можно и закончить рассказ о загадочной женщине.
под сенью алых парусов
Ждисувод
Сидели в небольшой компании; конечно же, вспомнили о несчастье, которое буквально полмесяца назад постигло знакомую семью, людей не самых близких, но, так сказать, «нашего широкого круга». Муж и жена, люди сильные, умные, многого достигшие, – вдвоем погибли в авиакатастрофе. Лайнер с туристами разбился, едва взлетев с приморского аэродрома одной из южных стран.
Говорили, однако, не столько о них, сколько об их единственном сыне, который остался круглым сиротой, без братьев, без бабушек-дедушек и даже, кажется, без теток и дядьев. Сочувствие усугублялось тем, что парень был, мягко выражаясь, несобранным, а честно говоря – полным разгильдяем. Типичный поздний ребенок немолодых и благополучных родителей – избалованный, капризный и бездарный. Еле переполз на четвертый курс, прогуливал, развлекался, пропадал по клубам, менял подруг и, кажется, всерьез попивал. И вот сейчас на него свалилось немалое богатство: небольшой, но доходный бизнес матери, денежное наследство отца, квартира, набитая дорогой мебелью, книгами, картинами, бронзой – всем, что семья скопила за три поколения. Еще, конечно, большая старая дача под Москвой… Все хором пророчили парню, что он всё это растратит, раздербанит по клубам, пропьет по друзьям и раздарит по подругам.
– Чудес не бывает! – сказал кто-то. – Если он много лет был раздолбаем и пропойцей, то как это может измениться?
– Эх, бедные Сергей Михайлович и Елена Павловна, на том свете слезами обольются, – вздохнули ему в ответ.
Все были уверены, что новоявленный наследник через год если не забомжует, то уж точно переселится в однушку в хрущевке, в компании не очень молодой алкоголички с синяком под глазом.
– Чудеса бывают! – вдруг возразил один из нас. – Еще как! Ого-го! Тут, друзья мои, важна сумма. Если бы ему достался, скажем, миллион или два – тогда да. А здесь-то речь не меньше чем о сотне! А то и больше. Quantity matters. Размер имеет значение. Сумма сама по себе меняет человека.
– Да что вы! Значит, дольше будет пропивать!
– Э, нет! – продолжал оппонент. – Могу пример привести, из собственных наблюдений. У нас, когда я учился, был один парень, фамилии не помню. Иногородний. Без отца. Мать – нянечка в больнице в Калуге. Жил в общежитии. Был образцово нищ: стипендия и посылки из дому. Так он эти посылки в первые два дня разугащивал среди соседей и снова хлеб в столовой тырил. Однажды попросил у меня трояк до стипухи и наивно объяснил – дескать, у него были кой-какие денежки припрятаны, но тут пошли в пивную, перезаказались, а у ребят денег нет, ну и как-то неудобно стало, взял и заплатил за всех!.. Я ему одолжил, он три месяца отдавал. По рублю с каждой стипендии. Вот. А потом у него вдруг объявилась московская бабушка. Мама его блудного папы, так сказать. Блудный папа помер, старушка расчувствовалась, нашла единственную кровиночку. Стала его подкармливать, а потом бабах – завещала ему кучу всего. Нашего доброго бедняка словно подменили. Стал суровый и скупой. Съехал из общаги в бабушкину квартиру, а с нами разговаривал только по делу. Когда экзамен, кто принимает. А по пиву с ребятами – всё, ни-ни.
Все замолчали ненадолго, и тут голос подал всеми нами уважаемый Иван Васильевич, который до сих пор сидел и помаленьку прихлебывал коньяк из широкого бокала.
– А ведь и верно! – чуть приподнялся он в кресле и слегка поклонился предыдущему, так сказать, оратору. – Quantity matters, это правда. Могу в вашу поддержку рассказать историю несколько иную, но в общем и целом похожую.
– Было это, – начал он, – тоже в мои студенческие годы. В те поры, когда проезд на метро стоил пятачок, то есть на самом исходе застоя. Мы молодые были, всё было весело и интересно, но расскажу поскорей и покороче, вот: была у нас на факультете одна девица. Красивая необыкновенно, притом веселая, разбитная, все за ней гонялись. Но не я, увы, она была старше меня на два курса, куда мне, малышу! Однако факультет наш был крохотный, всего числом человек триста, а то и двести пятьдесят, так что все про всех всё знали, и часто большие сборища у нас были общие. Так вот, эта девица была крупнейшая шалава, это если очень мягко выражаться. Меняла парней что ни месяц, и вся была такая наглая, всегда хохочущая, и через каждое слово – матом. Иногда нарочно гусей дразнила. Вот, к примеру: вечеринка заканчивается, ее парень к ней: «Лен, пойдем, я тебя провожу». А она: «Откуда ты взялся, нах? Меня сегодня Саня провожает, ё!» – и этому Сане на шею вешается. А рядом Санина девушка: скандал! Но ей только того и надо.
И тут на их курс переводится новый мальчик, тихий и скромный, серенький
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
