малейших помех, чтобы погибнуть там всем скопом.
— Логика в ваших словах есть. Но откуда у вас такие знания?
— Знания чего? Логики? Я стараюсь опираться на здравый смысл.
— Знание тактики.
— Простите, какой тактики? — нервно усмехнулся я. — Мой экспромт и судорожные попытки сделать хоть что-то вы называете тактикой? Решили перейти от оскорблений к лести?
За эмоциями и наглостью я попытался скрыть то, что действовал расчётливо, как раз понимая, что именно делаю и что нужно делать.
— Почему на тренировках вы выставляли себя пацифистом, который не приемлет насилие, а в этой ситуации так смело бросились в бой и, насколько мне известно, даже смогли убить несколько противников?
— У вас неправильные сведения.
— В какой части? — мужчина посмотрел на меня особо пристально.
— Я, как целитель, испытываю физическое неприятие самой мысли о причинении вреда людям.
— Но это не помешало вам убивать.
— Не вижу противоречия.
Мужчина вскинул брови, намекая, что это же очевидно. А потом он понял. Понял, что противников я за людей не считаю. Лицо его почти не изменилось, но что-то такое мелькнуло. Тем не менее разговор он довёл до логического завершения.
— Что вы хотите этим сказать?
— Вы поняли.
— И всё же.
— На нас напали не люди.
— Откуда вам это известно?
— Ну да, я же не являюсь целителем и не могу отличить человека от ходячего мертвеца.
— Большинство ваших коллег отличить не смогут.
— Я уже говорил, что опыт пережитой смерти меня изменил, — пожал я плечами. — Возможно, причина в этом. Но то, что это не люди — мне было вполне очевидно.
— Так, значит, вы не такой уж и пацифист?
— Я целитель. Я за жизнь. А эти нападающие, в моем понимании, живое воплощение смерти. То есть то, с чем я регулярно борюсь.
— Боретесь?
— Как целитель, — устало сказал я.
— Вы считаете, что были достаточно компетентны, чтобы лечить княжича? — резко поменял тему мужчина.
— Я считаю, что держать одного молодого целителя в военном лагере, где больше трех тысяч человек находится, — преступная халатность. Но так вышло. Рядом с княжичем оказался только я. Сделал, что мог.
— Допустим, — повторил он своё, кажется, любимое слово. — Основных моментов мы коснулись. Разберём детали. Во сколько вы почувствовали угрозу?
Отпустили меня часа через два, а то и все три. Этот господин, который так и не представился, оказался жутко дотошным типом.
Избирательно дотошным.
Он не спрашивал, принимал ли я участие в столичных разборках с нежитью, но касательно сегодняшней ночи, моей истории и способностей попытался вытащить максимум. Постоянно сверяясь с показаниями других людей и стараясь подловить меня на неточностях.
Я же гнул своё и придерживался заранее продуманной линии поведения. Любопытно то, что, со слов Стародубова, это глава службы безопасности князя. Далеко не последний человек в княжестве. Его появление можно было списать на то, что княжич пострадал, но… Зачем допрашивать меня самостоятельно? Неужто подчинённых нет? Ответ напрашивался только один. Точнее, два. Подчинённых, которые знают всю картину и в курсе, на что обращать внимание, может просто не быть. Также не стоило исключать желания посмотреть на меня вживую, составить личное мнение.
Черт его знает. Подобные разговоры вызывали у меня стойкое неприятие и раздражение. Вместо того чтобы общаться в открытую и действовать вместе — какие-то дурацкие игры.
В общем, меня всё же отпустили. Первым делом пошёл завтракать. Есть хотелось жуть как. Да и пить. Воды мне так и не предложили.
Как закончил, постарался отыскать Аристарха Павловича. И вовремя. Потому что мужчина как раз шёл, чтобы уехать с базы.
— Уже уходите? — догнал я его.
— Здесь моя работа закончена, — притормозил он и присмотрелся ко мне. — Точнее, основное сделано. Сейчас вместе с княжичем отправляюсь в столицу. Присмотрю за ним по пути.
— Все целители уедут или только вы?
— Они останутся. Ты как сам, Олег? Не перенапрягся?
— Перенапрягся. Срыв опять близко. Поэтому ближайшие несколько дней мне лучше отдохнуть и никого не лечить. Было бы неплохо заменить меня на это время, — ответил я. — А у вас как дела? Как в городе обстановка?
— На удивление тихо. Белая полоса началась.
— Аристарх Павлович, а сможете моей подруге новости передать?
— Подруге?
— Да, — постарался я передать взглядом, о ком именно речь.
Мужчину я подловил удачно. Он вышел из нового лазарета и как раз направлялся к машинам, что стояли неподалёку. На улице народ был, охрана стояла, но прямо рядом с нами никого не находилось. Говорил я достаточно тихо, старался держаться так, чтобы по губам тоже не прочитали — в общем, были шансы, что нас не услышат.
— Что передать?
— Что было нападение и я вынужденно принял в нем активное участие. Она поймёт.
— Хорошо.
Тут Аристарха Павловича окликнули и ему пришлось уйти. Отбыл он после этого почти сразу. Нормально поговорить так и не получилось.
* * *
Князь слушал доклад с мрачным выражением лица. Сына он уже видел. Тот был погружен в целебный сон и ещё не знал, что останется инвалидом. Ни Аристарх Павлович, ни семейный целитель не знали способа восстановить плоть на костях.
Нападение было пусть и ожидаемым риском, но оттого менее неприятным не стало.
Наконец, Пётр Демидович закончил доклад.
— Так, значит, они просто появились. Из ниоткуда, — проговорил князь, тяжело роняя слова.
— Никаких следов в лесу обнаружено не было. Согласно им, они и правда появились из воздуха.
— Есть идеи, как с этим бороться? — сухо спросил князь. — Это что-то новое. Мы с таким не сталкивались. Десятки постов, все меры защиты оказались бессмысленными.
— Пока что нет, идей нет. Будем думать и искать. Предположу, что у наших врагов таких специалистов немного. Иначе бы они действовали совсем иначе.
— То есть единственное твоё решение — надеяться, что это не повторится? — спросил князь, чувствуя, как внутри ворочается гнев.
Пётр Демидович промолчал. Сказать ему нечего было. Точнее, ответ-то найти несложно. Но в данный момент любое резкое слово могло вызвать закономерную реакцию. А чувствовать на себе княжеский гнев как-то не хотелось.
Князь и сам понимал, что обвинение не совсем справедливое, а способа решить проблему с ходу просто не существует. Единственный способ — инвестировать в развитие магической
