— Карты у тебя, милый?
Генри молча протянул ей масти Скипетров, Монет и старшиекарты Жезлов и Чаш.
— Интересно, сможем ли мы обойтись только этими, —задумчиво проговорила Нэнси. Впервые с тех пор, как они встретились на террасе,Генри посмотрел ей в глаза.
— Не знаю. Я о таком не слышал. То, что я пыталсясделать, теперь разрушилось; может, оно и к лучшему. Я-то думал, что делаю то,что нужно…
— Я понимаю, — ответила Нэнси. — Генри,ненаглядный мой, я действительно понимаю. Между нами теперь ничего нет. Тыделал, и я делала, а теперь вот мы здесь. Но ты говорил, что мы можемобратиться к Старшим Арканам и что они управляют младшими…
— Так и есть, — кивнул он. — Сила мастей,даже полных, меньше, чем сила Арканов. Но вторгаться к ним вот так, безподготовки, как мы сейчас, может быть очень опасно.
— Но мы ведь не можем ждать? — сказалаНэнси. — Если даже время и терпит, то мое сердце — нет. Послушай, как онобьется. Поцелуй меня, Генри, и, если нас разведет в разные стороны, помни, чтоя всегда хотела любить. А теперь займемся делом. Кто будет держать карты, тыили я? И как нам вообще действовать?
— Делай так же, как той ночью, — сказал он, —а я положу руки на твои и буду держать восемь оставшихся у нас старших карт, апотом двинемся к столу. В тот раз мы остановились на полпути. Пусть в этот разГосподь поможет нам, если Он есть. Я боюсь представить, что будет, если мывойдем в ритм танца с неполной колодой.
— Все будет хорошо. Все будет простозамечательно, — шепнула она, занимая свое место.
Все было как в прошлый раз, только теперь Генри боялсябольше, чем она. Протянув развернутые веером карты Таро в сторону танцоров, онивместе сделали первый шаг. Почти сразу же над столом взлетела золотая дымка,колыхнулась им навстречу, окутала и стала направлять, как и две ночи назад. Носегодня намерения Нэнси были настолько ясными и сильными, что она даже невзглянула на Генри. Он же наоборот, бессознательно ища поддержки, заглянул ей влицо и поразился его отрешенному выражению. В следующий миг все заслонили ихсобственные огромные руки, державшие карты, каждая из который была уже размеромс газетный лист. А потом раскрашенные фигурки двинулись и, словно обретаясобственную волю, поплыли из рук смертных существ.
Неуверенность, владевшая Генри, только оттеняла решимостьНэнси. Она дюйм за дюймом, шаг за шагом неуклонно продвигалась вперед, и Генрис иронией отчаяния подумал, что совсем не так представлял себе победу надтайнами Таро. Он хотел прийти властелином стихий, подчинившим ум и сердцеодной-единственной цели, и привести за собой возлюбленную, друга,единомышленника.
Генри не замечал, что отводит Нэнси роль слуги и орудия. Спомощью ее преданности он надеялся овладеть секретом могущества, открыть тайнуобители, откуда посылаются в мир завоеватели, герои, мессии, несущие людямзнаки горней власти. И вот итог: он послушно, как бычок на привязи, идет заНэнси. Она указывает путь вовсе не потому, что он так решил. Такова еесобственная воля.
Занятый горькими мыслями, Генри не мог представить,насколько мужество и устремленность Нэнси зависят от него самого. Да, онапользовалась его знаниями, его силой, но если бы они не были созданы друг длядруга, не помогла бы никакая воля. Никто кроме Нэнси не смог бы стать остриемего силы, дать ей возможность концентрироваться и незаметно расти. В этоймистерии, в этом золотом тумане она была жрицей, но право управлять таинствомдавал ей он, Генри. Сама Нэнси готова была постичь любые тайны земные инебесные, но думала она при этом, конечно, не о себе.
Она сделала еще один шаг. Огромные листы карт дрожали,разлетались по ветру, который вдруг обнаружился и здесь, в самом центрезолотого облака. Одна за другой карты покидали ее руки, преображались в живыесущества. Вот мелькнула полупрозрачная, освещенная малиновым и лазурным светом,Дама Чаш. Отдалившись, она вдруг стала отчетливо видимой женщиной в короне идлинном одеянии с малиновой чашей в руках. Возник ненадолго Валет Денариев, нооблако почти сразу же поглотило темнокожего юношу в чужеземных одеждах ссияющей монетой.
Полупрозрачные руки Нэнси уверенно и быстро сновали втумане. Они были величественнее и прекраснее, чем вылетавшие из них и уносимыеветром видения, а рядом она видела прикрывавшие и поддерживавшие ее ладонисильные руки Генри. Никак иначе его присутствие не осознавалось; просто если быне эти другие руки, она осталась бы одна. Но Генри был рядом, и теперь четыреруки стремились вернуть назад стихию, которую по неосторожности высвободили двеиз них. Сила Нэнси, порождение ее преображенной Любви, уничтожала самосознание,плескалась в ней и рвалась навстречу откровению, где ждала ее сила еще болеемогущественная. Нэнси продолжала идти.
На четвертом шаге Генри потерял ее. Он никак не могизбавиться от своей горькой иронии, он все еще воспринимал мир разделенным: он— и Нэнси; они с Нэнси — и карты Таро, карты — и золотые фигурки. Целостного,единого видения не получалось. В очередной раз пожалев, что все обернулось такне правильно, он отвлекся всего на мгновение — и Нэнси исчезла. Его руки былипусты, облако по-прежнему клубилось вокруг, но рядом больше никого не было. Онсделал еще шаг и остановился. Ветер ударил в лицо так крепко, словно, похитивдевушку, хотел теперь разорвать его в клочья. Вместо редких дуновений на Генринадвинулась сплошная стена. Ему пришлось сильно податься вперед, с трудомудерживая равновесие. Он все еще словно сражался с метелью на террасе. Но еслитам он был умелым чародеем, управлявшим стихиями, насылавшим их, чтобысокрушить врага, то теперь все изменилось. Его надежды развеялись в прах,власть ускользнула из рук. Любовь Нэнси к нему и к чему-то более великому, чемон, засияла во мраке, разгоняя черное отчаяние, голос Нэнси позвал его засобой. Следуя за ней, он оказался здесь; теперь он думал только о ее спасении.Пусть он сгинет, пусть исчезнет весь мир, лишь бы только ее миновали опасностиэтого сверхъестественного места. Еще недавно он подсмеивался над ее страхами, атеперь страх за нее переполнял его сердце. Золотистый туман проник в горло, онзакашлялся. Облако стало плотнее, Генри ничего не видел. Но хуже всего быламысль о том, что он потерял Нэнси, что она осталась одна.
А потом что-то коснулось его. Поначалу он даже не заметилэтого легкого прикосновения к своей лодыжке. Но едва он попробовал шевельнутьногой, как понял, что его держат, и держат крепко. Он торопливо взглянул вниз,но в плывущем золотом тумане ничего не разглядел. Он попытался оторвать ногу отпола и не смог. Он медлил нагнуться, чтобы высвободиться; туман под ногамиказался особенно плотным. Генри резко дернул ногой, хватка сомкнулась сильнее,что-то обвило и вторую лодыжку. Это, несомненно, были чьи-то руки, ончувствовал пальцы. Встретившись с таким противником, бессмысленно биться, какиспуганный ребенок. Если в этом месте действительно обитает нечто враждебное, сним можно справиться только сохраняя самообладание. Однако, что же делать?
