— Госпожа Мария, при всём моем уважении, — дорогу Целительнице преградил здоровенный детина ̶ я здесь стою с утра и сейчас очередь моей матери. А эти девушки пришли самыми последними. Это несправедливо, что они идут без очереди.
Толпе только и требовалось, чтобы кто-то выступил первым. И понеслось: «несправедливо», «а ещё Целительница», «никакого уважения к людям», «здесь старики, а первыми идут столичные вертихвостки», «так они знакомые, вот и ведут себя нагло».
У Элен-Марии почему-то был бессознательный страх перед толпой. От куда он появился девушка не знала. Нет, даже не страх, а ужас. Сейчас она оцепенела и не знала, как поступить. На помощь пришла матушка Беляна. Она следила за своей племянницей в окно. И как только «страждущие» стали диктовать свои правила Целительнице, она поспешила вмешаться.
— Всё, прием закончен! Целительница сама знает кто нуждается в помощи в первую очередь. И не тебе — она ткнула пальцем в грудь здоровенного детины, из-за которого начался весь сыр-бор — учить Целителя кого и когда он должен принимать. Теперь скажите сами себе огромное спасибо за то, что сорвали приём. Я не говорю до свидания: каждый, кто проявил неуважение, здесь больше не должен появляться. Я прослежу, вы меня знаете. А теперь разошлись, чтобы до того времени, как мы поможем девушке дойти до дома, никого вокруг нас не должно быть. Всем ясно? — Она обвела толпу нетерпящим возражения взглядом.
Люди стали ворчать на тех, кто устроил заварушку, и расходились. Они знали характер матушки Беляны — как сказала, так и будет. А молодую Целительницу никто не знал и поэтому прощупывали рамки дозволенного.
Присси даже с посторонней помощью еле дошла до дома. Ей помогли подняться по ступенькам и устроиться в комнате. Матушка Беляна занялась девушкой, заварила травяной успокоительный сбор. Она выпила и заснула.
— Ей необходимо поспать, — матушка Беляна повернулась к Маргарет. — А, ты чего там раскудахталась? Кто пришел за помощью?
— Матушка Беляна, простите. Это я пришла к госпоже Элен, точнее я тогда не знала, что иду к ней. А шла к Целительнице, то есть госпожа Элен и есть Целительница, только шла я к Марии.
— Вот запутала, так запутала. Как сказал бы мой покойный муж, без поллитра не разберёшься. Чувствую, что своими разъяснениями, ты нам головы-то закружишь. Так что давай сначала расскажешь с чем ты пришла. А потом — за кого ты приняла мою племянницу.
Глава 42. История Маргарет
Маргарет, возбужденная тем, что увидела свою госпожу живой и здоровой (хотя в этом она уже начала сомневаться) забыла зачем пришла к Целительнице. Вопрос матушки Беляны привел её в чувства и Маргарет начала свой рассказ.
— Когда меня выдали замуж, я была ещё молоденькой девчонкой. Родители не то чтобы поспешили, а выдали как раз в середине дозволенных в деревне сроков для девушек-невест. Мне было 15 лет. Мужа я сначала не любила. Да мы почти и не виделись до свадьбы, так, один раз, на сватовстве, да ещё один раз — в церкви, куда он специально пришел ещё раз посмотреть на меня. С мужем мне повезло он оказался нежным, добрым, терпеливым. Со временем я полюбила его. Жили мы, душа в душу и всё бы хорошо, если бы не свекры.
От нахлынувших воспоминаний Маргарет начала плакать. Девушка так горько рыдала, как будто оплакивала свою прошлую жизнь. Когда человек так плачет, то лезть с утешениями — только злить его. Матушка Беляна обняла девушку и успокаивающе поглаживала по голове, а большего и не требовалось. Потому что утешения не было и быть не может. Нужно смириться, пережить в душе и отпустить. По всей видимости сейчас пришёл третий этап — Маргарет отпускала своё прошлое. Времени на обдумывание и переживание у неё хватало.
— Свекруха возненавидела меня ещё до свадьбы, а я, дуреха, и знать не знала. Порхала, как бабочка, радовалась, что выхожу замуж в хорошую семью, богатую. Муж красивый, ни в чем плохом замечен не был. Многие мои подруги завидовали, так хотели оказаться на моем месте. А причину ненависти свекрухи я узнала гораздо позже. Оказывается, что это не сын выбрал себе жену, а отец себе молодуху. А мой муж, как и я, не догадывался, что его отец присмотрел себе развлечение. Да и мужчина он был не старый, видный ещё. Многие молодухи на него заглядывались. Был бы вдовцом, мог бы и ко мне посвататься, и родители не отказали бы, за честь посчитали.
Маргарет утёрла слезы и, казалось, что успокоилась. Во всяком случае стала говорить о себе как-то отстраненно, как будто о другом человеке рассказывала. Элен и матушка Беляна внимательно слушали. А Элен-Мария взяла девушку за руку, чтобы сразу настроиться на неё. Поток Маргарет был нежно-розовым и переливался перламутром. «Как у такой, на первый взгляд скандальной особы, такая нежная и ранимая душа», — только и успела подумать Целительница и унеслась вместе с девушкой в воспоминания.
— Сначала свёкр оказывал мне знаки внимания, но я и мой муж были слишком молоды и неопытны, и не понимали искушенного в таких делах ловеласа. Тогда он стал мне намекать, а я опять не поняла. Только в отличие от нас, молодожёнов, свекруха всё видела и понимала. Но ненависть застилала ей глаза. Она думала, что я так цену себе набиваю. Она даже не думала о чувствах своего сына. А когда мой муж уехал на ежегодный торг, а меня с ним свёкр не отпустил, зато отправил свекруху вроде как в помощь сыну, тогда-то он наглядно и показал, чего хочет от меня. Я дралась как могла, царапалась, кусалась, но он был сильнее и тяжелее меня. Я кричала, но меня никто не слышал, почти все деревенские уехали на торг. Помощи ждать было не откуда.
Элен почувствовала, что здесь её розовый поток стал мутным, поменял цвет на красный, а потом становился все темнее и темнее, что почти почернел.
— Но, видимо, светлые Боги любили меня и берегли. Свекруха смекнула зачем её муженьку понадобилась я дома одна. Соврала сыну, что забыла дома деньги, велела возвращаться. Когда они вошли в дом, то картина, представшая перед их глазами, была довольно мерзкая. Но хорошо, что и муж, и его мать видели, что я недобровольно легла под их отца и мужа.
Маргарет замолчала, Элен чувствовала, как ей тяжело вновь переживать весь тот ад. Она видела, как муж Маргарет набросился на отца с кулаками, как свекруха, сменив гнев на милость, подбежала к невестке и увела её. Как она заботилась о Маргарет, накладывала компрессы, стараясь свести синяки.
— Мой муж и свекруха решили уехать из родного дома. Она сказала сыну, что отец не успокоится, пока не добьётся его жены. А видя, что я не хочу близости с ним, застращала сына, что я могу и руки на себя наложить. Так мы и уехали в ту деревню, где я познакомилась с госпожой Элен. Все постепенно забылось, только вот детей я не могла подарить своему мужу. Он никогда ни словом, ни делом, не упрекнул меня за разрыв с отцом. Хотя я видела, что ему было тяжело пережить предательство родного человека. Теперь свекровь злилась, что я никак не могу забеременеть. Мой муж сгинул где-то на болотах, пошел на охоту и не вернулся. Свекруха пожила со мной ещё месяца два, да и вернулась к мужу. Я её не осуждаю и зла не держу. За что ей меня любить? Получается, что из-за меня она и от мужа ушла, и сына потеряла.
