Одно дело, если бы это «вечный глухарь» был – тут что же, такова жизнь, – пусть в главке думают, у лошади голова большая! Но в этом-то случае – могли быстро и по горячим следам…
Одурев от сигаретного дыма в собственном кабинете, Штукин выскочил в коридор и столкнулся с троицей, вернувшейся с обыска.
– Быстро обернулись! – усмехнулся Валера и обратил внимание на то, что от всех троих пахло спиртным, и притом не обычным водочным перегаром. Штукин с удивлением почуял, что от них пахло не чем-нибудь, а абсентом, напитком, который сам Валерка совсем недавно попробовал в дорогушей кофейне в центре.
– О как! – еще раз хмыкнул Штукин, а про себя отметил, что на Васильевском острове абсент совершенно точно нигде в розлив не продают. Все трое были чем-то очень возбуждены и при этом покорно кивали заму по УР, который, натолкнувшись на них сразу после Валеры, начал что-то сердито им выговаривать. «И куда это гонор Костылева подевался?» – удивился еще раз Штукин, заходя обратно в свой кабинет: «Точно что-то на квартире покойника умыкнули и пропили!»
Валерка закурил, поразмышлял и переменил вывод: «А ведь не пропили! У этого шведско-подданного на хате около штучки "зеленых" точно могло быть припрятано!» Штукин вздохнул и про себя решил, что, отказавшись ехать на обыск, он «попал» на неплохой телевизор, типа «Сони» – Валерка как раз собирался покупать новый телевизор взамен старого, уже окончательно сдохшего.
Впрочем, досада быстро улеглась, и Валерка даже пошутил, когда Боря Уринсон с Потемкиным собрались сваливать с работы:
– Пока, любители абсента![70]
Обиды на коллег за то, что они не «проставились» с добычи у Штукина не было: в таких деликатных вопросах лучше лишний раз не светиться даже среди своих…
…Валера дописывал кое-какие бумаги, в отделе он остался один, все остальные уже разошлись, когда к нему в кабинет неожиданно зашел генеральный директор «Алиби». Юриста отпустили несколько часов назад, опросив вдоль и поперек, и Штукин никак не рассчитывал увидеть его снова:
– Давно не виделись! За Гришу переживаете?
Генеральный директор выглядел каким-то нервным, что, впрочем, было вполне естественно для такого веселого денька, за который он узнал много нового о жизни.
– Бог ему судья, Грише, – хрипло сказал юрист, как-то воровато оглянулся и понизил голос: – Я бы хотел поговорить с вами тет-а-тет…
– А кто мешает? – безразлично пожал плечами Валера. – Мы тут одни.
Директор вздохнул и нервно облизал губы:
– Понимаете… А можно на «ты»?
– Валяй.
– Понимаешь, в квартире, где пару дней жил Романов, там… там остались деньги.
– И много? – насторожился Штукин, сразу вспомнивший необычную возбужденность троицы, вернувшийся с обыска.
– Много.
– Для меня и триста баксов – много, – Валера сунул в рот сигарету и пристально посмотрел директору в глаза.
– Триста тысяч.
– Э…э…э… триста тысяч… чего?
– Долларов.
Штукин забыл даже прикурить. Он сунул руки в карманы брюк, чтобы нащупать там зажигалку, но вместо этого так уперся кулаками в ткань, что она затрещала. Видно было, что юрист не врет. Пауза затягивалась. Директор судорожно сглотнул и зашептал снова:
– Триста тысяч баксов. Может, чуть меньше. Они спрятаны. Какая разница, кто их откуда и куда… Романову они все равно уже не нужны… А у тебя есть ключи. Что тут думать – рванули быстро и… Я честно скажу, была бы дверь простенькая – я бы к тебе не пришел. Но там – сейф, а не дверь!
– Не тарахти! – Валера вскочил и прошелся по кабинету туда-сюда. Он все-таки нашел в кармане зажигалку и прикурил наконец-то: – Так там уже обыск был!
Юрист улыбнулся, услышав в этих словах предварительное согласие. Он крутил головой, пытаясь взглядом поймать глаза Штукина:
– Они так лежат хитро, что взять их просто, а найти трудно! Только давай прямо сейчас, а? Ты, конечно, и без меня найти сможешь, но тогда я шум подниму…
Валера в один затяг добил сигарету и махнул рукой:
– Погнали!
Ключи от квартиры от вытряхнул из пустой литровой банки, где они лежали вместе с какими-то бумагами покойного шведско-подданного. Так всегда временно хранятся вещдоки, пока не затеряются за ненадобностью.
До адреса они долетели быстро на директорской «тойоте». Всю дорогу сердце Штукина ухало, словно взбесившееся. Мыслей не было никаких, вернее, их было так много, что они перемешивались в какой-то совершенно неразборчивый сумбур.
Уже около самой квартиры Валера занервничал и начал вслух материться. Директор взял ключи у него из рук и сам открыл металлическую дверь, а потом вторую такую же. Они быстро прошли в комнату, где директор судорожно перевернул тяжелый низкий журнальный стол. Под крышкой ничего не было. Штукин уже все понял, но на всякий случай вопросительно глянул на директора. Тот шумно выдохнул, вытер тыльной стороной ладони испарину со лба и забормотал:
– Здесь было… прилеплено скотчем… сам прилеплял… минут сорок… тридцать пачек по десять тонн… здесь было…
Валерий присел на корточки, внимательно осмотрел внутреннюю сторону столешницы и провел по ней рукой. Пальцы ощутили остатки клейкой массы от скотча.
– А убиенный Романов… он переложить не мог?
Юрист словно не услышал его вопроса. А он действительно не услышал, потому что в его ушах шелестели пропавшие доллары. Штукин понял, что вопрос задал естественный, но – пустой.
…Минут через десять, когда они вдвоем уже ехали вниз на лифте, Валера мрачно сказал, имея в виду тех, кто производил обыск на квартире:
– Если насчет пацанов голосить начнешь – меня тут не было.
– Само собой – с усталым равнодушием кивнул директор и добавил, словно размышляя вслух: – А что толку голосить-то… За такой навар эти ребята уволятся, но не сознаются никогда.
Штукин молча с ним согласился.
Директор довез его до отдела. По дороге они не разговаривали, не промолвили ни слова и при прощании – просто кивнули друг другу, и Валера вышел из машины. Зайти в отдел Штукин смог не сразу, так как в дверях возился сержант, пытавшийся втащить внутрь какое-то урчащее тело. Валера подождал пару секунд, а потом вдруг по-десантному локтем шарахнул пьяницу по хребту. Тот шлепнулся на ступеньки, как куль с мукой. Сержант отскочил и ошарашенно вылупил глаза на опера.
– Дай пройти-то! – рявкнул на него Штукин и перешагнул через неподвижное тело…
В своем кабинете Валера закурил, забросил ноги на стол и начал размышлять: «Нашим они ничего не скажут… Нет, Костылев прикроет жопу – доложит начальнику отдела… Нет, он же переходить собирается – значит, поведает начальнику разбойного отдела и отстегнет десятку.
