волнуйтесь! Я весь внимание!
— Не буду скрывать, что я знаю, что уважаемый супруг Фрид обратился к герру Крамму, чтобы найти сбежавшую дочь, — Крамм нежно погладил обнаженное плечо спящей женщины. Она снова что-то пробормотала. — Вы понимаете, что случится, если вы ее найдете?
— Она станет женой Гоззо штамм Крессенштейна, толстого сына героического пилота и конструктора люфтшиффов, как я понимаю, — Шпатц криво усмехнулся.
— Вот как? Вы все еще настолько наивны? — Кронивен отвернулся. — Настоящий отец девочки — вовсе не жирный Пфордтен.
— Вот как? — изобразил удивление Шпатц. — А кто же?
— Ее отец виссен. Надеюсь, это слово вам знакомо? Да, вижу по глазам, что вы знаете, как в Шварцланде обращаются с виссенами. И вы все еще думаете, что отец Гоззо просто так, без тестов и анализов, благословит брак своего сына?
— А веселенькая женушка досталась герру пакт Пфордтену, как я посмотрю, — Шпатц подмигнул Кронивену, кивнув на руку «торговца зерном» нежно поглаживающую бесчувственное тело Фрид.
— Вы уверены, что не слишком пьяны, чтобы продолжать наш разговор? — Глаза Кронивена сузились, но руку он убрал.
— Уверен, герр Кронивен, продолжайте, — Шпатц перестал улыбаться. — Обещаю выслушать со всей серьезностью.
— Многих людей как здесь, так и за границей, не устраивает столь жестокое обращение с виссенами. В конце концов, они такие же люди, как и мы, и не виноваты в том, что природа наделила их способностями, сила которых пугает и настораживает. Это не может и не должно означать смертного приговора!
— Звучит разумно.
— Во многих других государствах, в том числе и в нашем с вами родном Сеймсвилле, к виссенам относятся по-человечески. И многие люди хотели бы помочь тем несчастным, которым не повезло родиться здесь.
— И вы в их числе, герр Кронивен?
— Да, и я в их числе. Вы понимаете, какой опасности я себя подвергаю, находясь сейчас здесь, против всех шварцландских законов?
— Вы искали в театре Смирненхоффа и Хаффенхоффа виссенов, чтобы их спасти?
— Мы должны были встретиться здесь с Сигилд. Чтобы переправить ее в безопасное место, а затем — в Сеймсвилль. Но когда она не появилась, Фрид от волнения выпила лишнего, и… Не судите ее, она сама не своя от тревоги за свою дочь.
— Почему ее настоящий отец о ней не заботится?
— А кто вы думаете попросил меня о помощи? Сэппель Вологолак — настоящий герой среди виссенов. С его помощью были спасены десятки, если не сотни, жизней! Он пришел ко мне и рассказал о бедняжке Сигилд. И я, разумеется, не смог отказать, тем более, что мы с Фрид старые друзья.
Шпатц подавил смешок и сделал вид, что закашлялся. Какая, однако, дружелюбная особа эта строгая фрау…
— Вологолака раскрыли, и за ним началась охота. Вчера мои люди должны были посадить его на люфтшифф до Сеймсвилля. Все было готово — документы, деньги, все! Но он не явился. Ума не приложу, что произошло… А сегодня не появилась Сигилд.
«Он не знает, что Вологолак мертв», — подумал Шпатц, но просвещать Кронивена не стал.
Герр Шпатц, — Кронивен наклонился вперед и сжал руку Шпатца. — Я знаю, что Васа — изворотливый малый. Что у него есть знакомства в самых неожиданных кругах. Я следил за его успехами, он настоящий виртуоз среди детективов. Острый ум и убийственная интуиция.
Кронивен сделал паузу. Шпатц освободил свою руку.
— Герр Шпатц, я хочу попросить вас о помощи, — Кронивен выпрямился. Лицо его стало серьезным. — Я хочу знать о вашем расследовании. Если кто и способен найти, где скрывается сейчас Сигилд, так это Крамм.
— И почему вы думаете, что я буду вам помогать? — Шпатц расхохотался. Нет, он, конечно, наивный и молодой. Но не настолько, чтобы после нескольких громких фраз ввязываться в расстрельную интригу мутящего воду «торговца зерном».
— Во-первых, я могу заплатить, — губы Кронивена дернулись, складываясь в презрительную улыбку, но он быстро с собой справился. — Наша организация понимает, какой опасности подвергается любой, кто ей помогает, и не скупится на такую мелочь, как деньги. Впрочем, я вижу, что это предложение вас не особо заинтересовало… Тогда быть может, хорошей платой станет информация?
— В отличие от вас, герр Кронивен, я не работаю ни на какую организацию. И меня не интересуют ваши делишки…
— А как насчет ваших… делишек, герр Шпатц? — Кронивер подался вперед. — Вас или вашей семьи. Ваша мать, Блум Грессель, которую следовало бы называть Блум штамм Фогельзанг, конечно, верванты никогда не берут фамилии простолюдинов. Много ли вы знаете о ней? Уверены ли, что ее смерть была случайна? Или до сих пор пребываете в нежном заблуждении, что вашей жизни и здоровью ничего не угрожает?
Шпатц похолодел. Пары игристого, все еще клубящиеся в его голове, моментально рассеялись. «Неслучайный» незнакомец оказался гораздо более «неслучайным», чем ему казалось.
— Вы меня… заинтриговали, герр Кронивен.
— Так я заслужил вашу помощь?
— Что вы знаете о моей матери?
— Нет-нет, не так сразу, герр Шпатц! — Кронивен улыбнулся одними губами. — Я никогда не плачу вперед. Давайте мы все же встретимся с вами за кружечкой пива, скажем, завтра, и обо всем обстоятельно поговорим. Вы знаете, что в Билегебене тоже есть ресторан Матильда? Я питаю слабость к этому имени. Приходите туда завтра, ближе к закату. Вы же достаточно умны, чтобы самостоятельно узнать адрес?
— Справлюсь, — Шпатц сжал зубы. Кронивен протянул руку, но Шпатц не принял рукопожатия. У него все еще саднило в висках при попытке вспомнить свою единственную встречу с виссеном. Не хотелось вновь испытать что-то подобное, а гарантий, что Кронивен — не виссен, у него не было.
— Вот и чудненько, — Кронивен усмехнулся и опустил руку. — А сейчас будьте вежливым мальчиком, и оставьте меня наедине с фрау.
Шпатц с готовностью поднялся и поспешно покинул маленькую комнату с кроватью, едва не запутавшись в бархате портьеры. В коридоре двое мужчин с раскрасневшимися лицами увлеченно ласкали обнаженную девушку, с готовностью выгибавшуюся навстречу их похотливым рукам. В большом зале гости больше не прохаживались, степенно потягивая вино из бокалов. Настало время подушек, дождавшихся своего часа. В табачном дыму и мерцающем свете, клубок из сплетенных тел выглядел как странная картина сумасшедшего художника. Шпатц осторожно вдоль стены стал пробираться к выходу. Полная пожилая фрау, с обнаженной обвисшей грудью попыталась обвить шею Шпатца дряблыми руками. Он едва увернулся от ее мокрого рта с размазавшейся помадой.
Он столкнулся с Клод почти рядом с дверью. На ней было расстегнутое сверху донизу длинное платье и высокий головной убор из перьев. Она курила, прислонившись к стене.
— О, герр Шпатц, — она выпустила струю дыма у
