ведьмы волшебный помощник не появился позже тринадцати лет.
— Так и я вроде не ведьма, — развела руками.
— Тогда откуда у тебя фамильяр, Лора? — спросила декан строго, словно я была нашкодившей ученицей.
Я уже представила, что дальше будет как в приключенческих романах: мне дадут письмо о зачислении в магическую академию и скажут, что я избранная. Придется искать таинственный паровоз или выходить замуж за ректора.
Но Ирма Хальт прервала мои мысли.
— Если бы вы были ведьмой, ну или хотя бы полукровкой, то непременно попали ко мне на обучение. Даже если ваша кровь была бы ведьминской всего на четверть, запись с именем появилась в магической летописи сразу после рождения. И мы бы присматривали за вами на протяжении жизни, — терпеливо объяснила декан Хальт, — но мы ничего о вас не знали. Более того, запись не появилась даже после того, как вы обрели фамильяра.
— Не знала, что где-то ведется строгий учет ведьм, — растерянно ответила я.
Подумать только, запись не появилась у них, а виновата я!
— Это магия. Все получается само собой, — пояснила женщина, небрежно махнув рукой, будто это была сущая безделица, — в истории были случаи, когда ведьминская кровь просыпалась после какого-то травмирующего события или вспышки гнева…
— Именно так и случилось в тот день, — перебила я ее и смутилась, все же она учитель, — меня предали близкие люди…
— Может быть, это и послужило толчком, но запись так и не появилась, — настаивала деканша.
Она начала уже меня раздражать своей принципиальностью. Ну нет записи, и нет! Мало ли что там у них в книге учета ведьм засбоило. Может, они и вовсе поздно-инициированных не учитывают как неперспективных.
— Понимаю ваш скепсис, — улыбнулась женщина, глядя на меня как на нерадивое дитя, — но сейчас я пришла к вам по другому поводу, а уж четкость работы нашей летописи мы можем обсудить в другой раз. Кажется, вам нужна помощь?
Я задумалась. Помощь настоящей ведьмы мне бы пригодилась. Женщина вызывала доверие, да и сейчас я бы согласилась на любое предложение. А потому, немного поразмыслив, я кивнула.
Мимо нас с недовольным видом прошел один из жильцов нашего общежития. Он лениво проследовал до мусорного бака в тапочках на босу ногу, почесал волосатый живот и так же неспешно проследовал к себе.
— Мы можем поговорить в месте, где нам никто не сможет помешать? — спросила декан Хальт, покосившись на мужчину.
— Давайте поднимемся ко мне, — предложила я, понимая, что разговаривать у крыльца не очень удобно, — но предупреждаю: обстановка там весьма скромная.
— Это не имеет значения, — кивнула она.
Мы тихонько пробрались к лестнице, чтобы не привлекать внимания коменданта.
Комната встретила меня унылой тишиной. Никто не горланил песни, а на столе сиротливо лежали недоеденные сушеные креветки, от взгляда на которые на глаза слезы навернулись.
Хорошо, что я пришла домой не одна, хоть отвлекусь на беседу.
— Странная еда, — покосилась Ирма Хальт на объедки, — это же вредное.
— Не знаю, Аркаша любит… любил, — всхлипнула я.
— Аркаша — это ваш фамильяр? И вы кормили его человеческим фастфудом? — возмутилась гостья.
— А я думала, что это корм. Покупала в ближайшей лавке, — растерялась я.
— Нет, моя дорогая, это закуска к пиву. Вы разве не знали, что фамильярам нужен особый корм? — глаза женщины округлились от удивления, будто она никогда в жизни не видела ничего более возмутительного и неправильного.
Я почувствовала себя нашкодившей девочкой, которая вазу разбила по неосторожности.
— А он мог от неправильной еды… того, — предположила я самое худшее.
— Сначала он бы начал терять чешуйки, потом и вовсе бы стал прозрачным, — деканша говорила мне это с таким тоном, будто я забыла самое элементарное, и вообще это все должны знать, — последним исчез бы аквариум. Но еще несколько часов назад мы были свидетелями фееричного выступления вашего фамильяра. Кстати, интересный вы текст сочинили…
— Какой текст? — не поняла я.
Декан посмотрела на меня удивленно.
— Вот эта речь во время выступления, все эти байки про отставного полковника и бабушку… это же вы заранее с фамильяром отрепетировали?
Я отрицательно покачала головой, уже понимая, что что-то снова пошло не так.
— Лора, это очень серьезно. Вы должны понимать, что фамильяр — это отражение мыслей и памяти ведьмы. И помнить он может либо то, что видел сам с момента появления, либо то, что произошло когда-либо с его хозяином. Но, я так понимаю, все эти истории не с вами произошли?
Я присела на кровать. Слова, которые говорила Ирма Хальт, оказались для меня полнейшей неожиданностью. Кем же был Аркадий?
— Но ведь проводилась проверка, и она подтвердила, что он — мой фамильяр, — не сдавалась я.
— Видимо, артефакт не смог учесть весь спектр магических сущностей, — предположила декан, — в любом случае, если бы это был обычный фамильяр, то он появился сразу, как только вы бы его призвали. Он просто обязан откликнуться на зов ведьмы, породившей его. Но возможно ли, что эта ведьма — не вы?
— Вы хотите сказать, что Аркадий — не мой фамильяр? — выпалила я.
— Все факты указывают именно на это, — ответила Ирма Хальт, — можете рассказать подробнее о том, как вы его впервые увидели? Был ли взрыв или вспышка? Что вы почувствовали, когда призвали магического помощника?
Я задумалась, погружаясь в воспоминания. Ведь о том, что у меня появился фамильяр, мне сообщила Аполлинария Петровна. Вручила аквариум и сказала, что это теперь мой помощник. Может, и правда, он ко мне не имел никакого отношения? По крайней мере, ничего особенного я не почувствовала в тот миг, когда загадочный рыб появился в этом мире.
— Постойте! — вынырнула я из раздумий. — Но Аркадий мог читать мои мысли. Разве это не является признаком того, что мы с ним связаны.
Тут уж пришел черед деканши задуматься. Ее пальцы отбивали какой-то марш по обшарпанной столешнице.
— Вы могли вести с этим существом диалог или связь была односторонней? — уточнила она.
Кажется, она больше не верила в то, что это вообще был фамильяр.
— Только Аркадий мог меня слышать, — ответила я, — в обратном направлении это не работало. Но я не видела в этом проблемы.
—
