Максимально допускается восемь раундов, каждый из которых длится всего полторы минуты. Ещё минута между раундами на то, чтобы передохнуть. Почему не три, как в боксе? Потому что боевой маг работает на поражение, а не на публику. Полторы минуты достаточно, чтобы показать максимум, который ты сможешь выдать.
— Обычно здесь проводят поединки для старших курсов, — пояснил мне сержант, когда мы оказались на месте. — Ну и дуэли аристократов, разумеется. Но у вас резонансный бой, так что администрация пошла на то, чтобы предоставить вам хорошую площадку.
Отличие от остальных полигонов сразу бросалось в глаза. Во-первых, тут имелись трибуны, на которых уже собралась, наверное, вся академия. Во-вторых, вместо маленького поля, на котором мы обычно тренировались, имелась обширная площадка в добрых сто квадратных метров. Она была окружена забором, от которого в воздухе сочилась дымка. Не иначе как защита зрителей от происходящего на ринге.
— Тебе сюда, Воронов, — указал сержант на ближайшую к нам сторону.
Там уже стоял Орешкин. Гриша держал раскладной стул в руках, на плече у него болталось полотенце. Вид мой товарищ имел крайне встревоженный. Кажется, за исход поединка он переживал больше, чем я сам.
— Привет, Гарик, — кивнул он, оглядывая собравшихся зрителей. — Готов?
— Всегда готов, — ответил я, хлопнув Григория по плечу. — Не мандражируй, всё будет хорошо.
Орешкин тяжело вздохнул, а к полигону с другой стороны уверенно шёл Лисицкий. И рядом с ним, что-то наговаривая бояричу на ухо, двигался крепкий высокий мужчина в униформе академии. Как его зовут и кто это, я не знал, однако видел его несколько раз на территории.
К полигону подошёл Верещагин. Оглядев нас, он объявил:
— Произошли срочные изменения: у студента второго курса Лисицкого сменился секундант. Теперь им будет Вячеслав Васильевич Дементьев, преподаватель боевой подготовки старших курсов, — сообщил Сергей Валерьянович, глядя на коллегу с осуждением.
Тот на это лишь улыбнулся и развёл руками.
— Вторая сторона также имеет возможность произвести замену, господин капитан, — напомнил Дементьев. — Вплоть до самого начала поединка. Мы не станем возражать.
Верещагин кивнул и пошёл к нам. Орешкин заметно напрягся. Он и так не смог помочь мне на тренировках, а теперь чувствовал, что и здесь может оказаться лишним.
Остановившись рядом со мной, капитан заговорил:
— Правил они не нарушили, — сказал он, после чего стал говорить уже тише. — Только это ставит тебя в неудобное положение.
— Сильно неудобное? — уточнил я.
— Максимально.
— Даже так? А с чего бы это?
— Дементьев — сильный одарённый, с огромным запасом магической энергии. Ещё он очень опытный маг, он сможет своей энергией делиться с Лисицким. После каждого перерыва твой противник будет выходить на ринг свежим и отдохнувшим. А ты сдохнешь через пару-тройку раундов. И ещё, помимо подпитки энергией, Дементьев своего подопечного и подлечивать сможет. Не как полноценный лекарь, но всё же.
— Вы умеете мотивировать, Сергей Валерьянович, — заметил я.
— Я лишь предупреждаю, что если ты не уложишь его за три раунда, то не уложишь вообще.
— Ладно, порешаю как-нибудь, — ответил я, в первую очередь, чтобы успокоить Орешкина, на котором уже лица не было.
А расклад, действительно, выходил крайне паршивый. Мало того что мне предстояло выйти против более подготовленного и сильного противника, так он ещё в каждом перерыве будет силы восстанавливать. В такой ситуации оставалось надеяться лишь на чудо. И оно не заставило себя долго ждать.
— Иди-ка ты на трибуны, Гриша, — голос чуда раздался прямо за моей спиной. — Оттуда посмотришь.
Я обернулся и увидел Васильеву, незаметно подошедшую к нам.
— Секундантом Воронова буду я! — объявила Анна Леонидовна.
Верещагин довольно кивнул, а Орешкин посмотрел на преподавательницу, затем на меня и растерянно развёл руками.
— Гриша, так будет лучше, — сказал я. — Ты же видишь, расклады поменялись.
Но Орешкин стоял на месте. Видя, что он готов спорить, я отвёл его чуть в сторону.
— Ты уверен? — спросил Григорий.
— Уверен. Анна Леонидовна не подведёт. Твою готовность помочь я оценил, не переживай.
— Тогда с меня праздничная поляна, — заявил Орешкин, прежде чем уйти к трибунам.
Верещагин вернулся к ожидавшим на полигоне Лисицкому и Демьянову. Оба выглядели уже не такими довольными. Видимо, вмешательство Васильевой нарушило их хитрый план быстро вывести меня из игры.
— Будь осторожен, Игорь, — шепнула мне Анна Леонидовна, прежде чем уйти в наш угол.
Секундант Лисицкого тоже ушёл, а меня и боярича Сергей Валерьянович поставил по разные стороны полигона так, чтобы между нами осталось порядка пяти метров.
Как хорошо, что в отличие от спортивных поединков, в академии не было традиции пожимать перед боем руку противнику. Хотя, возможно, традиция такая и была, но Верещагин решил избежать эксцесса, понимая, что жать ладонь этой мрази я не буду ни при каком раскладе.
Сам капитан отошёл в сторону, ближе к забору, и выкрикнул:
— Бой!
От забора тут же выстрелила полупрозрачная дымка защиты. Она сомкнулась над нашими головами в единый купол, за пределами которого оказался Сергей Валерьянович.
Лисицкий ринулся в бой, с ходу загребая
