бала! Или по личному приглашению ректора!
– Насколько я знаю, Роуз никогда не был при Тайшельском дворе, – подал голос фриммец, – насчет ректора ничего не могу сказать… Но, честно говоря, когда речь идет о такой личности, как Наймис, я вообще ни в чем не уверен!
– Зато уверен я! – воскликнул фон Рок.
Изумление в его голосе заставило Изабеллу, Уоллера и Монти переглянуться – командора редко что могло вывести из себя.
– Информация закрытая, поэтому я ее вам не перешлю, – пояснил Анджей, – но посмотрите-ка на это!
Уолли вскочил, едва не опрокинув стул, склонился над Белкой, глядя на экран трансира командора.
– Один из прежних выпусков, я прав? Да это же… ректор!
– Сейчас – ректор! – уточнил Джей. – А тогда выпускник пятого курса, рекурсант Фартума Ференц Йозев Корнель фон Тарс. А рядом с ним…
– Великая Сопричастность! – ахнула Изабелла, узнавая эту осанку, поворот головы, мощный подбородок и смеющихся демонов в синих-синих глазах. – Император Парфилий!
– Поверни, пожалуйста…
Она посмотрела на Монти и поняла, что с землянином что-то не то. Его загорелое лицо побледнело до синевы, а зрачки расширились. Излишне вежливое обращение лишь подчеркнуло степень его смятения.
Риан тоже поднялся и встал позади Уоллера, заглядывая в трансир. Тайерхог, покосившись на Монтегю, все-таки спросил:
– Монти, что случилось?
Тот неотрывно смотрел на девушку, которую обнимал синеглазый, – изящную блондинку с красивым и спокойным лицом, гладко зачесанными назад волосами. Несмотря на внешнюю хрупкость, в ней чувствовалась внутренняя сила из тех, что лишь подтверждают поговорку: «Что нас не убивает, делает сильнее!»
– Да кто она такая? – проследив за его взглядом, возмутился Виллерфоллер. – Монти, ты оглох?
Затаив дыхание, Изабелла следила, как оживает лицо Монтегю, будто он возвращается из таких далей, где не слышно ни голосов, ни шума, и нет ничего, кроме осознания чего-то очень для него важного.
– Ее звали Мэриотт Джейн ла Ви, – с трудом разлепив губы, произнес землянин. – В замужестве – Монтегю. Она умерла, когда мне было девять…
– Ваша мама? – расширил глаза Рианон. – Это ваша мама? Рядом с…
Монти бросил на него короткий, полный ярости взгляд. Фриммец стушевался.
– Простите! – искренне попросил он. – Мне не стоило…
Землянин на мгновение прикрыл веки, а когда поднял их, Изабелла увидела того Демпси Монтегю, который однажды ушел, так и не простившись с ней.
– Не берите в голову, Рианон! – бросил он. – Для меня стало откровением, что мать училась в Фартуме. Да еще в такой компании… Ни она, ни отец никогда не упоминали об этом.
– Судя по всему, она была знакома и с Роузом, – кинув на него испытующий взгляд, сказал фриммец и ткнул пальцем в высокого длинноволосого парня, стоявшего с другой стороны от блондинки. Она по-дружески держала его под руку. – Вот он!
Джей свернул трансир.
– Разговор принял неожиданный оборот, – сказал он, поднимаясь. – Предлагаю продолжить его в менее людном месте!
– Где вы остановились? – поинтересовался Монти, следуя его примеру.
– В «Берилловой армилле».
– Отель для туристов и бизнесменов, прибывающих на конференции, – усмехнулся землянин. – Приглашаю вас к себе! Там никто не помешает обсуждать закрытую информацию.
– У тебя здесь дом? – уточнил фон Рок.
– В каждом из миров, – Монти криво улыбнулся, будто это не доставляло ему никакой радости. – Мне будет приятно, если вы примете мое приглашение… Правда!
И снова Изабелла стала свидетельницей безмолвного разговора, в довершение которого командор кивнул, соглашаясь. О чем они говорили друг другу взглядами? И что понимали из взглядов друг друга?
«Я бы свалил от вас, чтобы не видеть его рожу, – зазвучал в сознании Изабеллы мрачный голос Виллерфоллера, – но мне ужасно интересно, что еще мы нароем в прошлом таких знаменательных личностей, как император Тайшела, нынешний ректор Фартума, землянка Мэриотт Монтегю и культовый художник с Фримма!»
«Тогда молчи и следуй за нами!» – приказал Джей, и Уоллер действительно заткнулся.
У выхода из ресторана их уже ждал большой экипаж. Внутри оказалось роскошно – отделанные позолоченным резным деревом диваны, расположенные во всю длину салона, были завалены маленькими и уютными подушечками разных цветов и форм.
– Меня это просто умиляет! – пробормотал Уолли, первым плюхнувшись на сидение и заведя руки за голову. – Риан, твой мир напоминает нереальный фантазийный рай, выдуманный обкурившимся земной марихуаны богом! Только не обижайся!
Фриммец рассмеялся и подмигнул:
– Будь я суровым тайерхогом из мира, популярного камнями, деревьями и шахтами, – думал бы также!
– Один-один! – заметил Монтегю.
Положив ногу на ногу и отвернувшись к окну, Изабелла смотрела на проплывающие мимо пейзажи и размышляла о его доме. О каждом его доме в каждом из пяти миров Унии. Наверняка, это огромные комфортабельные виллы. Стерильно чистые. Прекрасно освещенные. Пустые и холодные. Дома для разгульных вечеринок с сотнями приглашенных. Дома для ленивого пресыщенного секса. Дома для завтраков и ужинов, накрытых, как в дорогих ресторанах – красиво и равнодушно. Дома человека, которого она не знала.
* * *
Белка провела в лазарете две недели, попеременно мучаясь от головной боли, тошноты и мании постоянного перемещения в пространстве. Каждый день ее навещал фон Тарс – учил контролировать новые способности. Понимая, что не выйдет отсюда, пока он не останется доволен ее успехами, студентка Лакрими изо всех сил старалась быть прилежной ученицей.
– Сейчас вы рекурсируете без участия воли, Изабелла! – говорил ректор. – Активировать способность могут эмоции, например, волнение или страх, случайная мысль, вроде желания посетить какое-то памятное место. Вы подобны листку, гонимому ветром в неизвестном направлении, поскольку, даже мечтая побывать в конкретной комнате, рискуете попасть Сопряжение знает куда, или, говоря по-кальмерански, глубже Выгребной ямы Спасителя. В истории Фартума известны случаи, когда хаотично рекурсировавшие в момент Прорыва студенты исчезали навсегда. Именно поэтому я просил вас носить этот браслет-блокиратор. Вы можете снимать его в моем присутствии, или в присутствии старших преподавателей, способных отследить ваше перемещение. Но пока воля и разум не станут постоянными составляющими процесса рекурсии, без блокиратора или контроля со стороны преподавателя пробовать свои силы смертельно опасно!
Через несколько дней изматывающих тренировок, ректор изменил настройки браслета, и Белка смогла перемещаться в пределах лазарета. «Контролируй эмоции!» – постоянно повторял фон Тарс. И она контролировала, погружая сознание в долгие медитации, из которых выходила мокрой, как мышь, и ужасно голодной. Друзья, навещавшие ее каждый день, а иногда по нескольку раз в день, постоянно таскали что-то из столовой. Все они, кроме Анджея, уже пережили Прорыв и только посмеивались, заходя в палату и видя Белку сидящей на кровати с очередной шоколадкой в липких пальцах.
– Потолстеешь! – заметила как-то Дэль, наблюдая, как подруга поглощает вторую порцию рагу. – Скоро в нашей комнате будет кататься такой маленький рыжий шар и
