зачем вы, Александр, украли мою жену? — слово-то какое — «украли». Произносил его, и в памяти всплывали кадры из «Кавказской пленницы» и почему-то лицо Вицина. Я тряхнул головой и уставился на одухотворённое, но не очень блаженное лицо Александра.
— Я её не крал. Это случайно вышло, — всё же нашёлся собеседник.
— Ещё скажите, по привычке, — передёрнул я, отходя от забора.
— А вот тут вы не правы, — он вышел из калитки и оставил в покое бедные грабли. Как будто они могли ему чём-то помочь. Понятно же, что не при беременной жене я буду кулаками махать. — Такое со мной впервые.
Я кивнул и предложил немного отойти, чтобы и прогуляться, и Полину не нервировать. Александр поддержал и, как мне показалось, расслабленно выдохнул.
— И кто вы такой, Александр? — спросил я, вытаскивая пачку сигарет и из приличия показывая её парню, как бы уточняя, а не против ли он. Он против не был.
— Архитектор-реставратор, — послушно вклинился в допрос Александр, и я понятливо кивнул.
— И что вы забыли в нашей глуши?
— Дворянскую усадьбу, что за лесом с озером, — признался он, шагая чуть поодаль от меня, словно ожидая подвоха от нашей светской беседы.
— Хорошо, что всё-таки не мою жену, — признал я.
— Макар, давайте будем откровенны…
Я прикурил сигарету и повернулся к Александру, вскидывая бровь.
— Давайте, — всё же согласился я. — Что вам нужно от моей жены?
— Абсолютным счётом ничего. Мы просто оба оказались в неудобной ситуации, когда я снял квартиру у недобросовестных риелторов, а она вернулась в родительский дом…
Совесть в этот момент заорала, чтобы я разобрался наконец со своими родителями и решил проблему их влияния на собственную жизнь. По факту выходило, что в нелепой встрече виновата моя мама, но глубже, в том, что Полина ушла из дома, всё равно виноват я.
— И это стало поводом увозить её в этот посёлок, где, наверно, и больницы-то нормальной нет? — почему я не могу нормально поговорить с Александром, а пытаюсь уколоть любой своей репликой? Что во мне сейчас говорит? Ревность, отчаяние или страх?
Все вместе, мне кажется, потому что мне сильно хотелось поправить фасад ресторатору, броситься к Полине в ноги и спрятать её ото всех, потому что вдруг что-то такое случится, с чем я не в состоянии буду справиться.
— Я не знал о том, что она в положении, и вы бы оказали мне большую услугу, если бы забрали свою жену обратно.
Вот тут-то мне очень захотелось улыбнуться, потому что эта фраза Александра говорила о том, что он всё-таки никакого отношения к беременности Полины не имеет.
— Я бы с радостью, но подозреваю, Полина будет сильно против такого расклада… Что её вообще сподвигло уехать с вами?
— Вы, — просто сказал Александр, и мне тут же захотелось воплотить в жизнь свои кровожадные фантазии о реставрации благообразной физиономии архитектора, но нельзя.
Мы отошли на приличное расстояние от дома, и я обернулся посмотреть, чем там занята Полина, а она ходила вдоль забора и ощипывала листву с кустов. Как бы невзначай бросала короткие взгляды, но упорно не выходила за границу участка.
— Я понимаю… — медленно признался я, ибо чего тут может быть непонятного. Полина зла и пытается побольнее ударить. Ну ничего. Пусть бьёт. Я всё равно её от этого меньше любить не стану. Она женщина, а им положены капризы, и, если честно, она в своём праве.
— Мне кажется, не совсем, — протянул Александр, откуда-то вытащил короткий карандаш и стал крутить его в пальцах. — Это не свидетельство мести. Это всего лишь показатель её боли. Ей настолько плохо, что она бежит. И пока что добежала до меня и надеется отсидеться, но у неё ведь не получится?
Какой мерзкий проницательный ухажёр моей Полине попался. Прям зло берёт. За эти его прорицания. Но он прав, а значит, как бы ни бежала Полина, поговорить нам всё же стоило.
Мы с Александром неспешным шагом вернулись к калитке. Полина демонстративно делала вид, что её ничего не касается, и сидела на крыльце, что-то выискивая в своём телефоне.
— У вас нет оснований мне доверять, Макар, — завершая какой-то излишне странный разговор, начал Александр. — Но вы можете быть уверены, что вашей супруге я не причиню вреда. Скажу больше. Я сделаю всё возможное, чтобы ей не было плохо.
В альтруизм я верил ещё меньше, чем в щедрых инвесторов, поэтому не стесняясь уточнил:
— Почему?
— Потому что однажды, вполне может быть, я могу оказаться на вашем месте…
Он протянул мне руку, и я с сомнением, но всё же пожал её, а когда ладони разомкнулись, у меня осталась обгрызенная бумажка с номером телефона. Я быстро засунул этот клочок в карман брюк и шагнул во двор. Полина подняла на меня глаза.
— Мы можем с тобой поговорить?
По другую сторону баррикад
Глава 44
Поговорить?
Давно стоило этим заняться. Наверно, в самом начале надо было сесть и поговорить. Но то, что я списывал первые годы брака на неопытность, скромность и добродетель, в дальнейшем стало для нас обоих бездной, куда с каждым прожитым днём мы скатывались все сильнее.
В Полине никогда не было открытой развязной сексуальности. В ней спрятано намного больше: сдержанность, трепет, какая-то правильная женская мягкость. Раньше я бы сказал, что мудрость, но нет. Мы бы тогда не оказались в этой ситуации. И вот об этом нам надо поговорить. О том, почему я молчал.
Наверно, просто принял наш сахарный, какой-то кукольный мир за тихую гавань, где можно было укрыться от забот и тягот. А может, просто боялся себе признаться, что не всё у нас так хорошо, как мы делали вид. Или, что вероятнее, я сложил у себя в голове образ, к которому стремился. Мне нужна была жена-принцесса с миниатюрной фигурой, ясными чистыми глазами и волосами цвета льна. Я её получил, а то, что всё через одно место, так у людей и побольше проблемы случались. А самое ужасное,
