у меня только два пути: либо подставить Рона, либо погибнуть самой?
Вот и прилетели. Прощай, Эйлин Пеони, ты была славной феечкой. Талантливой, симпатичной. Да чего уж скромничать, — красавицей. Ты могла бы еще доучиться, основать свою ферму единорогов или вступить в боевой оркестр… Или даже совместить как-нибудь: ну а что, оркестр на единорогах — звучит здорово. Но, похоже, музы уготовали тебе другую участь: спасти дракона. Не то чтобы меня так уж тянуло геройствовать, я просто знала, что не выдержу мук совести. Я — не Талея, и не смогу жить, зная, что погубила кого-то. Тем более — Рондара Янброка.
Зато теперь не придется изобретать сложный план! Вернусь в Фервир, попрощаюсь с Роном и пойду к Готриду. Пошлю его к огненному владыке с его мечтами о власти — и полечу домой. Может, хоть напоследок увижу очертания любимых островов…
— Спасибо, Найла, — я поднялась из-за стола, выдавив некое подобие улыбки, хотя меня так и тянуло разреветься от беспомощности. — Рада была встретиться. Надеюсь, все у тебя будет хорошо…
И я уже направилась к двери, как вдруг услышала за спиной скрежет стула и стук каблуков.
— Подожди! — окликнула меня Найла, а затем подбежала и обхватила за плечи. — Еще не все потеряно!
— Не надо меня утешать. Я большая девочка, переживу… Ну, или нет… Короче, как повезет.
Раньше я тоже была оптимисткой. Многие феи страдают от этого недуга. Взять хотя бы Найлу: она, судя по всему, еще не излечилась. И немудрено! У нас, на летучих островах, почти не бывает войн. Боевые феи нужны больше для защиты границ и парадных маршей в день муз и прочие праздники. Мы слишком размякли за столетия мира и покоя, потому и стали легкой добычей. Найле повезло, — она встретила и полюбила своего дракона до того, как все узнали, что это выгодно. А я… Наверное, я просто оказалась не в том месте и не в то время.
— Но я знаю, что тебе нужно делать! — возбужденно зашептала Найла. — Есть один верный способ…
И в этот самый момент нас снова прервали: скрипнула дверь, и в домик заглянул железный.
— Уже темнеет, — сообщил он. — Пора возвращаться.
— Дай нам еще пару минут! — взмолилась я.
— Прости, но мне не нужны проблемы с Тарвином, — Рондар взял меня за руку и потащил на улицу.
— Но они у тебя уже есть! — вырвалось у меня, и лишь тогда я осознала, какую глупость сболтнула.
— Что? — Рондар резко остановился и прищурился. — О чем ты говоришь?
— Я… эм… Да так… — неуверенно проблеяла я.
— Это все из-за поединка, — пришла на выручку Найла. — Тар очень переживает, что один из его лучших бойцов проиграл вам, герд. Ему всегда трудно смириться, что кто-то мощнее золотых.
— Ах, это… Ну да, я здорово уделал этого Анрика! — Рондар самодовольно ухмыльнулся, видно, не родился еще дракон, не падкий на лесть.
— Спасибо вам за эту встречу! — подобострастно поблагодарила железного Найла. — Прощай, Эйлин! — и она стиснула меня в объятиях.
— Но… — пискнула я, испугавшись, что так и не узнаю про тот верный способ, но Найла меня опередила.
— Дай ему силу, — выдохнула она мне на ухо. — Просто дай ему силу.
Глава 16
Рондар Янброк
Больше всего в тот вечер Рондар нуждался в физической разрядке. Казалось бы, только с утра неплохо подрался с золотым, — куда больше? Обычно этого пьянящего азарта схватки, запаха крови и гари дракону хватало надолго.
Но сегодня все было иначе.
Стоило Рондару увидеть Эйлин там, в спальне… Он не сразу понял, жива она или нет. Кожа ее стала почти белой, пульс прощупывался с трудом, даже грудь почти не вздымалась от дыхания. И в тот самый момент внутри железного зародилось непонятное ощущение. Будто тугой клубок боли, который рос с каждой минутой, давил на ребра изнутри. Сколько раз в Рондара попадали стрелы? Да что уж там стрелы, его и копьем как-то проткнули. А клыки? Их в драконью плоть вонзалось столько, что и не сосчитаешь. И эта боль была Рондару знакома и привычна, за десятки лет он перестал обращать на нее внимание. Но при виде безжизненного тела феи боль стала какой-то другой, она распирала, жгла, и порой железному чудилось, что его вот-вот разорвет на клочки.
Рондар одновременно хотел обнять Эйлин — и держаться от нее подальше. Как же он ненавидел себя за то, что подпоил ее зельем! Себя, Логнара с его сказками, снова себя… Сначала он слонялся по рудникам, не зная, куда деться от бессилия. Зачем-то наорал на ни в чем не повинного кузнеца, сбил с ног прачку с ворохом чистого белья. Потом, наконец, взял себя в руки и отправил стражника за Найлой, — от Талеи все равно не было никакого толку. И снова часы томительного ожидания… Он бы с радостью сидел у постели Эйлин, не отходя ни на шаг, держал ее за руку, но какой-то мерзкий шепоток то и дело звучал в голове: «Это все из-за тебя… Рядом с тобой она погибнет…» И дракон заперся изнутри в своей комнате, борясь с желанием превратить всю мебель в труху.
А когда она очнулась? Рондара так и подмывало сгрести ее в охапку и кружить, кружить по комнате, пока они оба не рухнут без сил. Облегчение накатило на герда, словно песчаная буря. Ослепило, оторвало от земли. Она была жива, все остальное уже не имело значения. Отпустить ее? Хорошо. Не видеть больше никогда? Пожалуйста, лишь бы только она оставалась в безопасности.
Огненный владыка, что с ним случилось? Рондар сам себя не узнавал. Он всегда умел сохранять самообладание. Да, мог вспылить, но такого безумия за собой не замечал. А теперь вот его швыряло из крайности в крайность, как какую-нибудь птаху на ветру. Его, железного дракона! С этим пора было кончать.
Привести фею в замок, дать ей выспаться и набраться сил, а потом отправить назад. Может, хоть тогда его жизнь вернется в прежнее русло! Главное — поменьше смотреть на нее, поменьше слушать звонкий голосок. Или, еще лучше, махнуть на боевое поле и всю ночь изнурять себя тренировками. Недаром отец говорил: «Больше работаешь — крепче спишь».
Однако на пути Рондара возникло препятствие в лице родного дяди. Он сидел в зале за накрытым столом с таким видом, словно только и ждал разделить с племянником ужин.
— О, Рон, Эйлин! Что-то вас долго не было, — Готрид махнул служанке, чтобы та принесла еще приборы. — Садитесь скорее, жарко́е сегодня
