недели назад у Вас был, когда еще Игнатов был моим?
Тоже мне чистый ангел, которого Ванюша бережет и в койку не тащит. А Виктор, вон, не стеснялся. Топтал почем зря.
— Зря ты дуру включаешь, Орлова! — ого, как быстро леди из высшего общества с «Вы» на «ты» перескакивает, когда её против шерсти гладят, — я тебе не по зубам! А вот ты… как бы тебе не пришлось жалеть…
Глава 30
— Вера, мне твой вид совершенно не нравится. Уставшая, замученная. Может, тебя Игнатов обижает?
Фыркаю.
Бери выше, Виктор Алексеевич! Не Игнатов, а Игнатовы. Сразу оба. Да еще и твоя бывшая принцесска от будущих родственников не отстает.
Но этого сказать не могу. Ничего не могу.
— Глупости, — отмахиваюсь, прикусывая губу. — Никому я не сдалась, не придумывай лишнего.
Выдержать проницательный взгляд серых глаз непросто, потому делаю вид, что занята салфеткой, которую тщательно раскладываю на коленях, а после с интересом разглядываю интерьер места, в которое привез меня Арский, чтобы поужинать.
Ресторан «ЧудаковЪ» производит неизгладимое впечатление еще на стадии нашего с ним знакомства.
Чего стоит один ярко-белый лимузин, припаркованный прямо у крыльца? И то, что дверь нам распахивает усатый швейцар в красной ливрее с золотыми позументами? Еще и кланяется, негодник, передавая с рук на руки мужчине-администратору в строгом черном костюме и кипенно-белой рубашке.
Внутреннее наполнение соответствует обложке. Вызывающий шик роскошного зала в стиле какого-то неопределенного классицизма. Снующие туда-сюда бесшумные, но жутко расторопные официанты. Живая музыка. Фортепиано — классический репертуар. Хрусталь, колонны, вензеля, огромная многоярусная люстра, зеркала, канделябры и будто доставленная из Версаля мебель.
Всё настолько потрясает воображение, что вдруг становится понятно, почему все эти важные мужчины в деловых костюмах и женщины в драгоценностях, превышающих по стоимости пока не купленную мною квартиру, никуда не спешат. Они часами цедят вино за тысячу баксов и получают эстетическое удовольствие от поданного марокканского осьминога, закрученного в мудреный морской узел, или таиландского мечехвоста под соусом, приготовленным шеф-поваром по чудо-рецепту, увиденному во сне. Наслаждаются великолепием обстановки и просто отдыхают, ловя свой собственный дзен.
Впрочем, я тоже этим занимаюсь, проникаясь особенностью места и тем, что всё направлено на создание максимального комфорта для клиентов. В том числе радуюсь удаленности столов друг от друга, позволяющей не переживать, что кто-то без спроса вторгнется в личное пространство и помешает приватной беседе.
— И, к слову, что это за дела такие? Указывать девушке на ее недостатки, — вновь сосредотачиваюсь на собеседнике, убедившись, что эмоции крепко взяты под контроль. — И не стыдно Вам, мистер джентльмен, быть таким придирчивым?
— Опять кусаешься? — на мою подначку Арский лишь подмигивает и откидывается на спинку стула. — Вера Владимировна, сдается мне, в детстве ты была знатной оторвой. Признавайся, всех парней в саду по линейке строила?
Как же я обожаю пикироваться с этим мужчиной, хлебом не корми.
— Бери выше, Виктор Алексеевич, не просто строила, а даже на горшки разрешала садиться лишь после проверки, что те стоят строго в ряд, как мне нужно.
Фыркаю, пряча улыбку в уголках губ. А вот руку, лежащую на краю стола, которую накрывает широкая мужская ладонь, не убираю. Мне нравится тепло, которое она дарит, нравится, как большой палец скользит по костяшкам, вызывая трепет, нравится, как мурашки от запястья бегут к локтю и выше, по плечам к шее, вдоль позвоночника.
Мр-р-рр… Я тихо млею и отчаянно наслаждаюсь моментом легкого флирта. Может быть, последним, что будет между нами.
— Сегодня в меню моллюски… Очень рекомендую осьминога на гриле с хрустящим рисом и соусом мисо-лайм, — из-за колонны выныривает бесшумный официант.
Еле успеваю подавить смешок.
Ну кто бы сомневался, что предложат что-то иное? Хотя ассортимент блюд, представленных в темно-синей кожаной папке с золотыми вензелями на обложке, радует разнообразием как вегетарианских, так и мясных блюд.
— Ты как? Рискнешь?
Сам не зная, Арский интересуется именно тем, чем я планирую заниматься все следующие дни. Рисковать.
Собственной шкуркой. Собственной свободой. Собственной личной жизнью.
— Несите, — даю добро официанту, будто делаю тот самый шаг с обрыва.
— Всё в порядке? Ты уверена? — Виктор, как чувствует мой боевой настрой, пытается отыграть. — У них прекрасная семга на углях и седло барашка…
— А вдруг мне больше никогда не доведется попасть… — хочется сказать: «…сюда с тобой», но не говорю. Растягиваю широкую улыбку и перевожу всё к шутке, — именно на такое блюдо дня? Уж лучше я не стану медлить…
Оставшись вдвоем, мимоходом обсуждаем проездку Виктора в Москву, разницу в скорости жизни в столице официальной и столице культурной, а после я все же решаюсь на то, о чем думала последние несколько часов.
— Скажи, — беру стакан воды и, сделав глоток, возвращаю его на место, — фирма «Гора-строй» … она имеет к тебе отношение?
И всё!
Моментальное преображение. Улыбка тает, как внезапный снег, выпавший в Питере в мае. Ладони, лежащие на краю стола, сжимаются в кулаки, а линия скул и подбородка заостряется.
— Имеет, — Арский прищуривает глаза.
Сквозь оболочку цивилизованного мужчины, на меня смотрит хищник. Матерый. Настороженный.
И он пугает.
— К чему вопрос, Вера?
— Игнатов, — сглатываю пересохшим горлом кислое чувство, что лед под ногами начинает истончаться, грозясь вот-вот лопнуть, и продолжаю. — Сегодня Иван упоминал «Гора-Строй» в том ракурсе, что… внутри конторы был его человечек, который помог пропихнуть убыточный контракт… тот самый, что…
Продолжать не надо. Виктор кивком обозначает, что понимает, о чем идет речь.
— Имя! — не просьба. Приказ.
— Он не называл, — мотаю головой.
Сейчас передо мной сидит жесткий делец, мужчина, потерявший родных и готовый за них давить всех и каждого, если получит хоть одну зацепку.
Честно, я его прекрасно понимаю и точно не могу винить. Но мне жутко. Жутко страшно за себя.
Да, я ни разу не герой. Я — обычная молодая девчонка, совершившая глупость.
По спине прокатывается волна паники. Вот и правильный ответ на вопрос: стоит ли признаваться в грехе, хоть и косвенном, но очевидном.
Как там говорят: незнание закона — не освобождает от ответственности. Так и невнимательность, и бездумные действия не смягчают моей вины.
— Вить, меня в его словах кое-что зацепило, — продолжаю, сжав кулак под столом. — Я не знаю, сыграет ли это какую-то роль, но… в общем, по всему выходит, что тот, кто работал в «Гора-Строй», и тот, кто сливает информацию у тебя, один и тот же человек.
— Он признался тебе в этом в открытую? Или как было дело? С чего он вообще завел с тобой этот разговор? Зачем стал подставляться?
