в любви.
Мама Лёля нашла нужные слова для его утомленной страданиями и соболезнованиями души. Понимая, что воспоминание о потере слишком еще свежо, она вдруг неожиданно ничего немедленно не требовала. Напротив, она обещала Павлу отогреть его в своих объятиях и подарить новое блаженство в надежде на то, что в будущем, он ее не оттолкнет. Пиц обнаружил в поэтических строках все, о чем даже боялся в ту минуту мечтать – теплоту, заботу, искреннюю любовь, смирение и готовность ждать его взаимность. Сопротивляться натиску нежности Ольги не было сил, измученное сердце дрогнуло, и траурная броня спала. Вдовец был готов позволить себя любить.
Павел быстро оделся и отправился к начинающей поэтессе. Он даже не подумал, что будет делать, если штаб-ротмистр окажется дома. Каков предлог его визита? Великий Князь совершенно потерял голову. Однако судьба ему благоволила, Эрик отсутствовал.
Ольга будто ждала своего принца. Как только Лёля увидела взволнованного гостя на пороге гостиной, она все поняла. Разнеженная августовской жарой и опьяненная счастьем хозяйка, забыв о скромности, хороших манерах и осторожности, увлекла его на свою половину.
– А где Пистолькорс? – успел все же спросить Пиц, расстегивая темно-зеленый мундир с золотой обшивкой.
– В собрании, вероятно. Вернется под утро… Его уже давно не было в моей постели!
Пиц чувствовал себя так, будто возродился из пепла. Словно черствая, потрескавшаяся от сухости душа, наконец, напиталась и увлажнилась ласками и нежностью Ольги.
Сама Лёля была на седьмом небе от счастья. Наконец, она заполучила своего Великого Князя. Как он был беззащитен и трепетен с ней! Как же долго она этого добивалась! Были моменты, когда Ольгу начинали одолевать сомнения в собственном очаровании и во власти над мужчинами, которые обыкновенно падали к ее ногам, как осенние листья, без всяких усилий. Теперь все страхи и неуверенность остались позади!
Оба в силу объективных причин старались сохранить свой роман в тайне, хотя Ольгу так и подмывало похвастаться своей победой и драгоценным Августейшим трофеем. Ликование в одиночестве лишало великий триумф подлинного очарования и представляло собой истинную пытку для общительной натуры госпожи Пистолькорс. Если твою победу не обсуждают на каждом углу, была ли, вообще, эта победа?
XVIII
Во вторую годовщину смерти Аликс печальный Павел ждал на перроне Царского села поезд, на котором они втроем с Сергеем и Эллой отправлялись в Европу. Хорошо, что тот день пришелся на начало путешествия. Связанные с этим хлопоты немного отвлекали от очередной волны подкрадывающейся тоски.
На следующий день по тому, как, периодически забываясь, Пиц искрометно шутил, старший брат понял, что в быстро прогрессирующем душевном исцелении вдовца не обошлось без женщины. Свою роль отчасти сыграло и полученное им в конце августа звание генерал-майора, но очевидно, было что-то еще. Сергей ждал, что брат сам все расскажет. Он не хотел оказывать давления. Чего стоит доверие, если его постоянно приходится вытрясать или выклянчивать?
Поджатые губы и сверлящий взгляд Сергея скоро навели Павла на мысль, что тот о чем-то догадывается. Опасаясь осуждения брата, он заранее сократил упоминание мамы Лёли в своих письмах и беседах с ним. В любом случае, это была несерьезная интрижка, которая должна была скоро закончиться, выполнив свою миссию.
В Шотландии Эллу и братьев принимали весьма любезно. Путешественников встречали с почетным караулом. Вечером после обеда английские родственники устроили в замке Балморал факельный танец и выступление королевских шотландских гвардейцев. Нельзя сказать, что братья были большими поклонниками волынки, но представление нашли презабавным.
– Знаешь, я бы на твоем месте присмотрелся к одной из английских принцесс, – шепнул Сергей Павлу, когда на следующий день парадные пары выстроились на поляне.
– Хочешь подсунуть мне одну из виндзорских скромниц? – развеселился Пиц.
– Не думаю, что «Гарри» – такая уж скромница! Говорят, она любит парусный спорт и рыбалку. Ах, какая у нас в Ильинском чудная рыбалка! Удила бы там шелешперов, – смеялся брат. Одну из внучек Виктории, Мод, близкие звали Гарри за ее мальчишеский нрав.
– Сомневаюсь, что мне так уж нужен рыбак… Виктория, по-моему, самая красивая из них…
– Сандро умрет от зависти! Когда-то он вздыхал по ней…
– Теперь у него другие планы, насколько я понимаю. Он метит прямиком в Царскую семью, если, конечно, Саша позволит им с Ксенией жениться…
– Ники, наверное, рад получить в зятья близкого друга… – риторически заметил Сергей.
– А не обратить ли мне свой взор на герцогиню Альбскую? Приглашу ее, пожалуй, на танец!
Игривость Павла внушала надежду, что временные просветления в черной тоске его души постепенно превращались в предрассветную полосу света. Забрезжил новый день.
XIX
Через неделю троица прибыла в Дармштадт.
После первого же приватного разговора с Аликс, Элла поняла, что ее опасения оправдывались. Под влиянием одиночества и немецкой родни сестра все больше склонялась к убеждению, что предать Лютеранство переходом в другую веру было бы большим грехом. Единственное, что удалось Елизавете Федоровне, это уговорить принцессу не принимать окончательного решения, пока они не встретятся с Ники, который должен был срочно приехать в Дармштадт.
Элла написала Наследнику длинное письмо, в котором детально изложила всю ситуацию. Понимая, что может возникнуть недоразумение, она просила его показать письмо родителям, рассчитывая на их поддержку. Она довольно четко дала понять, что это последний шанс переубедить сестру и, если Ники не приедет, то брак с Аликс будет невозможен.
Цесаревич поразил всех, ответив, что приехать никак не может. Просил Эллу пригласить Аликс в гости в Россию, где и могла бы состояться их встреча.
Совершенно позабыв все метания и нерешительность перед собственной помолвкой, хотя в ней даже близко не было столь серьезного препятствия, Сергей взвился от возмущения. Он написал Ники резкое письмо, в котором обвинял его в отсутствии воли и характера. Сергей решил, что Минни из ревности не разрешила сыну ехать в Дармштадт. Мол, ей не нравилось, что его брак устраивают они с Эллой, а не родители. А племянник не смеет ослушаться матери.
Павел находил ситуацию крайне неприятной. Он промолчал, но в душе считал, что Сергею с Эллой следовало бы быть более деликатными в столь тонком вопросе. От Ники ничего нельзя было требовать. Это был его брак и его решение, которое следовало бы уважать. Если он не может приехать, нужно это принять и отойти в сторону. В конце концов, никого нельзя заставить быть счастливым. Сергей так мечтал о любви и гармонии для племянника, что ради этого делал ему больно. Такой парадокс.
Восхитительная поездка была испорчена. Все ходили взвинченные, разочарованные. Элла каждый день строчила письма Ники, прося финального решения о
