вниз. Но при заходе на посадку «Хорса» получила попадание в хвостовую часть и резко ушла в сторону от цели. Опасаясь, что они угодят прямо в центр минного поля, сержант Керр до последнего пытался удерживать планер в воздухе, и, в конце концов, они рухнули на землю посреди изрытого воронками сада в непосредственной близости от приготовившихся к атаке людей Отвэя. При этом они приземлились буквально на головы отряду немцев, который был отправлен к батарее в качестве подкрепления. Десантники под командованием лейтенанта Понда вынуждены были принять бой.
Видя, что планеры не сумели выполнить свою миссию, Отвэй дал приказ начинать штурм. Майор Пэрри располагал двумя офицерами, несколькими сержантами и старшинами и примерно 50 солдатами, разделенными на четыре ударных отделения. Отделение лейтенанта Алана Джеферсона получило задачу разобраться с казематом № 1. Каземат № 2 был целью отделения лейтенанта Майкла Даулинга, отделениям старшины Барни Росса и сержанта Гарольда Лонга отводились казематы № 3 и № 4. Бангалорских торпед хватило только на два прохода в проволочных заграждениях. Рядовой Роберт Абель был в одной из двух групп, высланных вперед с торпедами: «Нас было десять парней, и задача наша состояла в том, чтобы разбить нагромождение проволочных спиралей вокруг батареи. Едва прозвучал свисток, мы помчались со всех ног к заграждениям. Немцы тут же начали палить из пулеметов. Мы пробежали через проход во внешней проволоке, заранее проложенный группой майора Смита. Я боролся с желанием нырнуть в ближайшую воронку и вжаться в землю. Но останавливаться было нельзя. Добравшись до проволоки, мы рухнули, как подкошенные, и сразу же стали готовить бангалорские торпеды». Прогремевшие одновременно взрывы пробили два шестиметровых прохода, и штурмовые отделения устремились через образовавшиеся бреши внутрь периметра. «Услышав: «Пошли, пошли!» я побежал… Я бы оглушен и двигался чисто механически, плохо соображая, что делаю. Мое тело само решало, когда бежать, а когда искать укрытие. А потом разорвавшийся поблизости минометный снаряд и пара пуль прошивших мою руку повалили меня на землю», — вспоминал рядовой Уолтер Джонсон. Десантников прикрывал огнем единственный станковый пулемет, и этого было явно недостаточно. По обе стороны от брешей в проволоке Отвэй разместил самых метких стрелков, и они получили прекрасную возможность продемонстрировать свои навыки. К счастью для атакующих пространство между казематами было усеяно воронками самых разных размеров, в которых можно было найти укрытие от смертоносного огня противника.
Чтобы отвлечь внимание от штурмовой группы майора Пэрри, подполковник Отвэй организовал диверсионную атаку через главный вход в батарею. Здесь перед парашютистами не стояла задача прорваться внутрь. Они должны были поднять как можно больше шума и создать впечатление, что именно тут имеет место основная атака. В темноте солдаты 716-й дивизии не сразу сообразили, с кем они имеют дело, но очень скоро истошные вопли: «Парашютисты!» расставили все по своим местам. «Красные дьяволы» имели у немецких солдат дурную славу, не в последнюю очередь потому, что весьма неохотно брали пленных. «Я оказался у входа в каземат. Внутри что-то происходило, мелькали какие-то фигуры, и я решил не соваться внутрь. Потом целая группа немцев бросилась наружу, но мы перестреляли их всех до одного», — вспоминал старшина Джек Харрис. Еще меньше шансов уцелеть было у немецких пулеметных расчетов. Местами в казематах вспыхивала рукопашная схватка, и это совсем уже походило на бойню. Санитар 9-го парашютного батальона капрал Тотл вспоминал, что несмотря на достаточно «богатый» опыт медика, от вида искалеченных и вопящих от боли людей в залитых кровью казематах ему стало дурно.
Парашютисты британской 6-й вдд на борту бомбардировщика за несколько минут перед взлетом.
Пока штурмовые отделения гасили последние очаги сопротивления на батарее, подрывные группы приступили к уничтожению орудий. Они были неприятно удивлены, когда выяснилось, что вместо обещанных разведкой 150-мм орудий в казематах установлены старые чешские 3,94-дюймовые гаубицы. Капрал Тотл с несколькими помощниками собирали раненых, не делая особого различия, британские это солдаты или немецкие (надо сказать, что в гарнизоне батареи была изрядная доля солдат восточных батальонов). «В какой-то момент я услышал крики со стороны минного поля. Капитан Хадсон, батальонный адъютант, был серьезно ранен, я осмотрел его и понял, что мне нужны помощники, чтобы отнести капитана к пункту помощи. Только в этот момент я осознал, что стою среди мин. Но было уже поздно давать заднюю. Неподалеку капрал-парашютист вел группу пленных, и я попросил его выделить парочку самых крепких мне в помощь. Пленные категорически отказывались идти через минное поле. Но капрал быстро разрешил проблему — он выхватил пистолет, сделал несколько выстрелов им под ноги и жестом показал, что следующим вышибет одному из них мозги. С помощью этих двух фрицев я смог вынести капитана Хадсона и еще многих других парней».
Аэрофотоснимок батареи в Мервиле с нанесенными целями 9-го парашютного батальона.
Теперь следовало послать сигнал флоту, что батарея обезврежена. Однако радиосвязи не было. Почтовый голубь, к лапке которого привязали донесение, скрылся в противоположном от побережья направлении. Лейтенант Джеймс Лоринг, проводив несчастную птицу взглядом, изрек: «Чертов предатель! Но, по крайней мере, в Берлине узнают про нашу работу». Решено было зажечь несколько цветных дымовых шашек в расчете, что один из воздушных наводчиков флота увидит их и отменит обстрел. На всякий случай подполковник Отвэй решил увести своих людей с батареи. Они отошли весьма своевременно, потому что вскоре на оставленных позициях начали рваться снаряды. Но это не был обстрел флота — по приказу командующего батареи в Мервиле обер-лейтенанта Раймунда Штейнера, который во время штурма находился в наблюдательном бункере примерно в 2,5 км севернее, расположенные в Кабуре орудия открыли огонь по уже опустевшим казематам нейтрализованной батареи Мервиля.
На промежуточном пункте сбора у слияния дорог примерно в километре южнее батареи подполковник Отвэй пересчитал выживших, чтобы понять, какую цену пришлось заплатить за эту победу. Из без малого 150 человек в строю осталось порядка 80. Надо сказать, что и потери немецких защитников были значительными. Обер-лейтенант Штейнер докладывал, что из 130 человек гарнизона батареи к своим удалось пробиться лишь горстке бойцов, из которых только шестеро избежали ранений. Выполнив основную задачу батальона, подполковник Отвэй повел свой поредевший отряд к возвышенности Ле Плен у деревни Амфревиль.
