не могла. Он тоже смотрел на меня, но как-то… по-другому. С подозрением и задумчивостью. И такой взгляд мне совсем не нравился.
Когда Хардвин вызвался проводить меня, я с радостью согласилась, несмотря на легкие угрызения совести. Он искренне хотел провести со мной время, я же стремилась избежать компании шерифа и ухватилась за возможность.
Мы дошли до моего дома и ненадолго задержались у калитки. Вернее, Хардвин задержал меня.
– Леди Кейт. – Он осторожно коснулся моей руки. Пальцы у него были огрубевшие, но теплые и приятные на ощупь.
– Да?
Хардвин нервничал. Выдохнул, будто набираясь решимости, и спросил:
– Вы пойдете на праздник? – И добавил севшим голосом, – со мной?
Я видела, что нравлюсь ему. И он мне тоже, даже очень. Вот только… я пока не могла понять, в каком именно смысле: дружеском или романтическом.
– Да.
Ответ слетел с губ так быстро, что я сама удивилась.
Хардвин расслабленно улыбнулся. Напряжение во взгляде уступило место облегчению.
– Спасибо.
– Вам спасибо, что пригласили.
– Можно перейти на «ты», – сказал он и тотчас опомнился. – Простите.
– Все в порядке, – я улыбнулась ему в ответ. – Так даже проще.
…Я не хотела торопить события, не разобравшись в собственных чувствах, но, положа руку на сердце, мне было не в чем себя обвинить. В конце концов, это не свидание. Мы вместе пойдем на праздник, только и всего. Тем более, я предупредила, что Кида и Эмма пойдут с нами. Хардвин не возражал, даже обрадовался – сказал, что захватит с собой племянников – сына и дочь старшей сестры.
– Тогда до завтра? – ему явно не хотелось уходить, но он соблюдал приличия.
– До завтра.
– Мы с отцом будем ждать вас у здания суда. Приходи чуть раньше, обсудим стратегию.
Мне вдруг захотелось обнять его, но я посчитала это не совсем неуместным. Да и давать парню ложную надежду тоже не стоило.
– Спасибо, Хардвин.
– Пока не за что, – он попытался, чтобы улыбка выглядела беспечно, но она получилась смущенной и оттого еще более милой и обезоруживающей. – Отблагодаришь, когда собьем с Мора спесь.
– Спасибо за то, что согласился помочь, – уточнила я. – Это много для меня значит.
– Для меня тоже, – глядя мне в глаза, тихо сказал он.
Глава 33
Ночь перед заседанием я провела без сна: ворочалась с боку на бок, дважды спускалась на кухню выпить воды, потом считала овец, пыталась медитировать… В итоге, уже под утро меня сморила легкая дремота: я только-только начала проваливаться в сон, но стук дверь вернул в реальность.
– Пора вставать, Кейт.
В приоткрытую дверь заглянула Элла – свежая и выспавшаяся.
– Уже.
Я откинула одеяло, потянулась, зевнула.
– Ты вообще спала? – Элла прошла в комнату.
– Пыталась.
Соседка покачала головой, затем подошла и ласково потрепала меня по плечу.
– Ох, ты ж, горе луковое. – Она вздохнула. – Ладно, умывайся, приводи себя в порядок, а я пока завтрак наварганю.
– Надо еще Киду разбудить.
Я спустилась с кровати, направилась к двери, но Элла решительно загородила путь.
– Сама разбужу. А ты собирайся.
Не дожидаясь ответа, Элла, с несвойственной ее телосложению быстротой, выскользнула за дверь.
Я подошла к зеркалу. Да уж, хорош видок: бледная, под глазами синяки, волосы в разные стороны торчат… Ладно, хоть не опухла: не хватало только, чтобы судья принял меня за пьянчужку.
…Завтракали мы в молчании. Даже Кида притихла: зачерпывала ложкой кашу, то и дело поглядывая на меня, но ничего не говорила.
– Жаль, что я не могу пойти с тобой, – сказала она, когда отнесла в лохань пустую тарелку. – Я бы тоже могла быть свидетелем.
– Не сомневаюсь, – я обняла ее. – Но выступать на суде можно только с четырнадцати лет.
– Как по мне, это глупость, – фыркнула она, усаживаясь рядом. – Почему все считают детей глупыми?
– Не все. Я вот, например, не считаю.
– Ты другое дело, – отмахнулась она. – А учителя наши другого мнения. Точнее господин Йорен.
– Какой еще господин Йорен?
– Учитель нравственности, – Кида закатила глаза. – Знаешь, что он сказал на прошлой неделе?
– Что?
На щеках Киды вспыхнул гневный румянец, ноздри раздулись.
– Что учить женщину – все равно, что учить курицу! – выпалила она. – Как тебе такое?
«Омерзительно», вертелось на языке.
– Почему ты сразу мне не сказала?
– У тебя было много дел. К тому же я не хотела, чтобы ты ругала меня.
– За что мне тебя ругать?
Кида опустила глаза.
– За то, что я ему сказала.
А вот это уже интересно.
– И что ты ему сказала?
Интуиция подсказывала, что ответ мне не понравится. При своей ангельской внешности, Кида была не из тех, кто дает себя в обиду. Опущенные глазки доказывали, что я не ошиблась в подозрениях.
– Что таком случае, учить мужчину, все равно, что учить петуха.
Я подавилась кофе, а Элла громко расхохоталась.
– Молодец, девка, – сказала она уважительно. – За словом в карман не полезешь.
Получив одобрение, Кида расплылась в улыбке.
– Ну, раз женщина курица, то мужчина петух, – сказала она и посмотрела на меня. – Логично же?
Как по мне, более чем. Но не говорить же это вслух. Как бы там ни было, переговариваться с учителем, идея не из лучших.
– И ты боялась, что я тебя накажу?
– А ты накажешь?
Я собралась ответить, но взгляд упал на руки Киды.
– Что это?
Она тотчас спрятала руки под стол.
– Ничего.
– Покажи.
Кида нехотя протянула ладонь. Нежную детскую кожу расчертили тонкие розовые полосы.
– Кто это сделал? – спросила я, понимая, что знаю ответ.
Кида молчала, но говорить и не требовалось. В груди поднималась ярость. Когда я устраивала ее в школу, никто и словом не обмолвился о телесных наказаниях. Пальцы рефлексивно сжались в кулаки. Если бы не суд – прямо сейчас наведалась бы в школу и устроила этому Йорку разбор полетов. Бить ребенка!
– Розги?
Кида мрачно кивнула. В воображении предстала картина: моя девочка, гордо вздернув подбородок, стоит с вытянутыми руками, и, стиснув зубы глотает слезы, пока старый негодяй хлещет ее по рукам.
Ох, и
