ещё вчера сообщил мне, что встаёт ни свет ни заря — у него бессонница. И теперь, когда я пришла в сопровождении Арена, старик сидел на коврике, облокотившись на подушки, и попивал то же самое лекарство.
— А, здравствуй, внучка. Решила каждый день заходить к дедушке? Твои родители были бы довольны, — благожелательно произнёс старый дракон, пока Арен закрывал дверь снаружи.
Я подошла ближе и, усаживаясь среди расшитых узорами подушек, безо всякого перехода поинтересовалась:
— Вы случайно не знаете, кто такой Тилен?
В лице Арелани ничего не дрогнуло, но пальцы его на кружке сжались сильнее.
— Это печальная история, — недолго думая, ответил он. — И очень длинная. Тебе лучше прочитать её в местной библиотеке, Золотко, внученька моя бесценная, если сумеешь найти с ней общий язык.
— Уже нашла. Это оказалось очень просто, — не преминула похвастаться я.
На самом деле, разумеется, не очень просто. Сначала Дворцовая Библиотека полностью меня игнорировала, презрев и приветствие, и уговоры. Книги, которые я пыталась снять с полок, казались намертво приклеенными к ним. Свитки рассыпались в пыль, стоило мне коснуться их рукой, а как только я раздосадованно отходила прочь, они тут же восстанавливались из праха. Словно и не было ничего.
Но когда я упомянула, что дружу с Хаарвеном, и рассказала несколько забавных эпизодов из жизни замка Ирр, библиотека сменила гнев на милость.
— Ну, и почитай там про Тилена. Я тебе дам подсказку: попроси Дворцовую Библиотеку, чтобы вытащила из своих закромов книги о тех, кто был изгнан из рода.
Я выжидательно смотрела на него — может, ещё что-нибудь скажет. Но Арелани лишь отставил кружку на пол и притворился, что начинает дремать, полулёжа на подушках.
— Не спите, — потребовала я, удивляясь собственной наглости, — вам ещё иллюзию мне делать.
Веки старика дрогнули, он приподнялся и с усмешкой поглядел на меня:
— Что ж, ты права, милая моя. И раз уж тебя так непросто выставить за дверь, вот тебе ещё одна подсказка. Ищи не просто тех, кто был изгнан из рода, но ещё и лишённых части своей магии. Лишённых возможности принимать драконью форму. А могу я, Золотко, спросить, откуда ты про Тилена знаешь?
— Слышала как-то раз, — не моргнув глазом, солгала я. — Неважно, от кого.
И когда старый дракон остался недоволен, еле удержалась, чтобы не дать ему подсказку.
VIII
Почтовый голубь во дворце оказался очень похожим на того, которого я видела в замке Ирр, только с золотистыми перьями. И на ощупь не столь мертвенно-холодный, отчего я немного приободрилась и уверенно привязала к его лапке письмо для Ани.
— А теперь лети! — с этими словами, стоя на пороге дворца, я отпустила магическую птицу на волю. Двигаясь, как заведённый механизм, почтовый артефакт взмахнул крыльями и скрылся в заоблачной дали.
Я смотрела ему вслед, пока порыв холодного ветра не распахнул накидку и не пробудил меня от размышлений.
— Госпожа Тэн, — встал за спиной Добрыня Никитич, — господин Ирр спрашивал, спуститесь ли вы к столу. Я передал, как велели: нехорошо себя чувствуете.
Повернувшись к нему, я изобразила подобие улыбки:
— Спасибо, Доб… добрый ты человек.
Стражник слегка поклонился, замялся и сообщил:
— Меня зовут Рапша.
«Какое несуразное имя», — было первым, что промелькнуло у меня в голове, но озвучивать этого, естественно, я не стала.
— Я запомню.
«Но про себя всё равно буду звать тебя Никитичем, хоть немного веселья в этой жизни мне полагается, верно?»
Вернувшись в спальню, я обнаружила, что по моей просьбе Эсимэ принесла еды и поставила на комод рядом с ложем. Подсвечник пришлось убрать, чтобы не мешал, на пол.
— И пусть ещё Райле чая из трав сварит, — попросила я, — холодно что-то во дворце.
В очаге вовсю горели и потрескивали дрова, но меня бил озноб. Совсем как в первый день, когда я так отчаянно цеплялась за Каэма, думая, что он меня защитит. Хмыкнув, я с ногами забралась на ложе и начала ковыряться вилкой в яичнице. Защитит… Он же меня сюда и приволок. Да ещё и зная, что со мной будут делать.
— Ваш чай, госпожа Тэн, — сообщила служанка ещё с порога, держа в руке исходившую паром кружку. За спиной Эсимэ маячила знакомая широкоплечая фигура.
— О, мой благородный жених решил присоединиться ко мне, — с удивлением протянула я. — Вы тоже занемогли, Каэм? Может, Эсимэ и вам чая принесёт?
— Нет, благодарю, — сдержанно отказался он.
Подождав, пока Эсимэ поставит кружку и уйдёт, дракон приблизился ко мне. В его позе читалось напряжение, а холод так и струился от Каэма через всю спальню.
— Шиилит, вы готовы к тому… ради чего мы сюда прилетели? Через полчаса альгахри белых драконов примет нас.
Я мельком глянула на него и вновь принялась за яичницу.
— Вы знаете, Каэм, вчера я подружилась с Дворцовой Библиотекой и решила узнать, правду ли мне сказала Ари-Нейя. И выяснилось, что она не солгала, даром что глаза у неё серые, а смотреть в них тяжелее, чем если б она оказалась главарём банды разбойников, — говорить с набитым ртом неприлично, поэтому я была вынуждена делать паузы между фразами. — Это не только болезненно, но и опасно. Почему вы не сказали мне об этом, мой благородный жених?
Как будто я сама не знала ответа! И Каэм подтвердил мою догадку:
— Вы бы не согласились, Шиилит.
Я отложила вилку, утёрла рот белым платком и с сомнением воззрилась на дракона:
— Разве вы меня спрашивали? Разве моё согласие имеет какую-то ценность для вас?
— Шиилит…
— Не имеет. Но книга в библиотеке гласит, что перед лицом альгахри я могу отказаться. Моё согласие всё-таки важно, и об этом вы мне тоже не сказали. Вы всё решили за меня, Каэм.
Он отвернулся и начал ходить по комнате, словно обуреваемый какими-то чувствами, которых не мог сдержать. Наконец, обернулся ко мне с обычным своим непроницаемым выражением лица.
— Я решил за вас, потому что вы… в таком состоянии… не можете рассуждать здраво.
Услышав это, я вспыхнула, отодвинула кружку, из которой собралась отпить, и спустила ноги с ложа.
— Вы так думаете? — Я встала и оказалась лицом к лицу с драконом. Глаза его смотрели жёстко, губы были сжаты в тонкую линию. — А если я сойду с ума или отправлюсь на тот свет? Прямо в чертоги Невидимого Бога?
— Я уверен, всё пройдёт, как надо, — глухо отозвался Каэм.
— Нет, не уверены, — отрезала я. — Но вы готовы пожертвовать мной, чтобы проверить. Вам наплевать на меня, но что скажет дедушка? Думаете, он спустит вам это
