вышедших на поле смертных и бескрылых потомков ветви Полоза.
«Тесните их, ребятушки! Не давайте спуску супостатам! Чтоб им не продохнуть было!» — улавливала Лана обращенную к боевым товарищам мысленную речь любимо.
Закладывая головокружительные петли, вращаясь, точно бочка на мелководье, стелясь над горами или выныривая из-за облаков, Яромир, действовали настолько дерзко и стремительно, что не только управляемые заклинателями умертвии, но и драконы Янтарного побережья не могли ему ничего противопоставить.
«Держитесь парами и звеньями! — командовал Яромир. — Гоните их к стенам, пусть отведают гостинцев наших стрелометов. Мы для них кое-что припасли!»
Подавая товарищам пример, действуя в тройке с Боемыслом и Боеславом, он увлек за собой целое звено вражьих драконов, ведомых неразумной тварью, на спине которой сидел заклинатель, закладывая над городом крутой вираж.
«Давайте, ребята!» — обратился он к Гордею и его стрелометчикам.
И хотя смертные мысленную речь разобрать не могли, посыл они достаточно быстро поняли, и дважды объяснять, что делать им не пришлось. Тем более за дни осады, даже новички приобрели бесценный боевой опыт. Едва лишь заклинатель, увлеченный погоней за отчаянным ящером, золотая чешуя которого, сияя на солнце, служила дополнительной приманкой, позволил приблизиться ведомому им клину на достаточное расстояние, из стрелометов полетели стрелы.
— Есть! Получилось! — ликовал Гордей, которому удалось поразить не просто тупое умертвие, но самого чародея, одного из тех, кто составлял верхушку воинства Ледяных островов.
Еще двоих заклинателей достал развернувшийся для атаки Яромир.
Хотя Лана чувствовала, что губы немеют, а в горле что-то булькает, как после долгого полета или бега, она не прекращала пения, всю себя отдавая звукам, пытаясь помочь милому, оградить и защитить. В конце концов, когда она едва не упала, еле удерживаясь на ногах, сознания коснулась ворчливая мысль:
«Ланушка-лапушка, ты уж там не перестарайся! Нам с тобой еще свадьбу играть. Да и битва пока только начинается. Ты посмотри, что творится на земле».
В самом деле, не преуспев с попыткой сходу ворваться в ворота, Кощеевы слуги тоже выстроили пешие полки в надежде не просто попрать поле, смяв ряды вышедших на бой ратников Змейгорода, но, опрокинув их и обратив в бегство, на их плечах ворваться в ворота. В самом центре, где схватка шла всего горячее и где глубина боевого порядка достигала до двух десятков рядов, сражались смертные данники Янтарного побережья.
До того, как их сердца ослабели, подточенные тлетворным дыханием Ледяных островов, они славились как испытанные воины, непревзойденные в пешей сече. Эти умения они сохранили и на службе Кощею, сражаясь не за совесть, а за страх. Каждый, кто выходил на битву, понимал, что, если позволит себе дать слабину, закончит жизнь на жертвеннике или падет от зубов упырей и немертвых, рыскавших по краям, черным тлетворным облаком. Лучники Змейгорода, выехавшие против них верхом и на колесницах, использовали сделанные из нетленной осины сулицы и стрелы с подожженной ветошью, выжигая погань там, где не успевали огненные змеи.
— Кучнее цельтесь, ребятушки! Стрел не жалеть! — наставлял лучников боярин Бронислав. — Не давайте этой погани спуску.
Как и другие потомки Старого Полоза, он крыльев не имел и до времени истинное обличие не принимал, командуя конницей полка левой руки. Старый Боривой тоже предпочитал запряженную четверкой коней тяжелую колесницу, чьи колеса дополняли острые ножи. Тем более что и на земле он стоил нескольких десятков болтунов совета. Всегда находясь в самой гуще, Боривой перемалывал немертвых и упырей в разрозненные ошметки, возвращая прах праху.
— А ну, расступись, беззаконное навье племя! — покрывая всю равнину, разносился его зычный голос. — Повыползали тут в средний мир без спросу! Думаете, на вас не найдется управа?
Колесницы и всадники Змейгорода, тесня силы немертвых с двух сторон, пытались мощными боковыми ударами нарушить боевой порядок рати Янтарного побережья. Но пока Кощеевы данники держались с отчаянием обреченных, а попытки обойти их с тыла или сжечь сверху, натыкались на щиты, выстроенные заклинателями. Ящеры Змейгорода тоже не давали драконам Нави приблизиться к пешим ратникам на расстояние атаки, а кудесники и русалки Змейгорода неустанно плели чары, защищающие ото льда и огня, но бессильные против железа, ибо внизу разворачивалась настоящая битва тысяч мечей и тьмы копий.
— Щиты сомкнуть! Первый ряд на одно колено! Копья к ноге! — даже до стен доносились команды сотников и десятников, выстраивавших боевой порядок на земле.
Пешая рать двигалась неспешно, но ее тяжелая поступь, заглушала даже шум низвергавшееся с плотины Свияри. Сверху сплоченные ряды защитников Змейгорода напоминали ощеренное копьями-иголками, покрытое броней щитов многорукое, многоголовое существо. Пешие воины за годы боев и походов и в самом деле научились не только действовать, но и мыслить сообща, чувствуя товарищей и понимая их без слов.
Никто не забирался под чужой щит, никто не пытался схитрить, без особой надобности устроив на плече впереди идущего товарища копье. Когда требовалось остановить вражескую атаку, воины первых рядов и сами подставляли спины, образуя незыблемую подпорку для копий. Здесь не делились на первых и последних, зная, что враг может ударить и с боков и зайти в тыл. Ратники задних рядов, напирая, уплотняли строй, а потом, когда иссякали силы тех, кто шел первыми, пропускали товарищей под щиты, давая им передышку, и занимали их место, кладя уже свою требу кровавой сече.
И хотя для тех, кто стоял на стенах, происходящее внизу выглядело просто чудовищным месивом, в котором уже с трудом отличались свои и чужие, смертные женщины, помогавшие русалкам творить заклинания, попеременно вздрагивали и бледнели, увидев кого-то из своих.
— Батюшка, держись! — умоляла Купава, разглядев, как какой-то беловолосый гигант, разбив секирой щит, пытается втоптать ее отца в землю.
К счастью, Путята или кто-то еще из соседей пришел ему на помощь.
День клонился к полудню, сеча, закручиваясь вокруг невидимого центра бранного поля, дышала смертью. В силу того, что даже преданные Кощею отступники копья и топоры за редким исключением держали в правой руке, строй потихоньку кренился, как бы поворачиваясь вокруг своей оси. Лучники неустанно истребляли немертвых, колесницы, давили и перемалывали упырей. В небесах носились и сшибались драконы. Над стенами, атакуя и преследуя врагов, попеременно мелькали тени воинов то левого крыла, то правого, временами меняясь местами. Русалки и кудесники плели защитные покровы, одолеть которые оказалось не по силам замешанной на крови и смерти проклятой магии Ледяных островов.
Когда солнце миновало зенит, в битве наметился перелом. Велибору и его ящерам удалось поразить сразу пятерых заклинателей. Шит, который те создавали, треснул, и в образовавшуюся брешь хлынуло очистительное пламя, извергаемое ящерами Яромира. От немертвых и
