что меня зовут Маттео, что я мужчина, итальянец и что я невролог. Ты принимаешь во внимание эти данные, и твой мозг будет оценивать полученную информацию обо мне, и ты будешь доверять мне больше или меньше, в зависимости от пережитого тобой опыта. У тебя возникнут ассоциации. Ты вспомнишь всех итальянцев, которых знала раньше, людей с именем Маттео и медиков. И ты составишь обо мне мнение на основании того, какими были твои отношения с теми знакомыми и вызывает ли у тебя медицина интерес или отторжение. В действительности мозг смешивает тысячи поступающих фрагментов информации с уже знакомой информацией: звук моего голоса, длину рук, мою стрижку, духоту в комнате, шумы, которые нас окружают. Он все улавливает и изменяет устоявшиеся нейронные модели с помощью новых данных. Чем больше у нас информации, тем детальнее наша нейронная модель.
Аяти пояснила, что нам трудно объективно оценивать каждую ситуацию, потому что мы рассматриваем ее, добавляя свою субъективную эмоциональную реакцию. Короче говоря, мы рассказываем друг другу о том, каков на самом деле окружающий нас мир.
– Это означает, что одна и та же информация, которую получают в определенный момент двое разных людей, будет восприниматься каждым из них по-разному, в соответствии с действующими в голове у них нейронными моделями, – сказала я. – И то же самое с эмоциями, они будут разными, в зависимости от пережитого опыта.
– И последний важный момент, – добавил Маттео. – Нервные клетки сотрудничают друг с другом. Когда мы делаем одно и то же каждый день, между нейронами возникает длительная взаимосвязь, которая определяет нашу личность. Если я ежедневно злюсь или страдаю и чувствую себя оскорбленным, я укрепляю эту нейронную сеть.
– Но как разорвать эту взаимосвязь? Получается, что мы обречены на автоматизм?
– Нет! Мы способны обновлять свои взгляды на жизнь. Когда мы меняем наши убеждения, мы можем заменить одну модель поведения другой.
Аяти объяснила, что клетки, которые перестают сотрудничать, в конечном итоге теряют взаимосвязь. Всякий раз, когда мы прерываем мыслительный процесс, который вызывает химическую реакцию в организме, существующая связь между нейронами начинает разрушаться.
Шанти протянул мне корзину с чапати – тонким индийским хлебом. Я взяла лепешку и передала корзину Маттео. На мгновение я задумалась.
– И все-таки одно мне непонятно. Что мы за существа, если мы состоим из пустоты, как и то, что нас окружает?
– Мы могли бы определить себя как разумную вибрирующую энергию, – ответил Джейсон.
– Я, наверное, очень глупая, но не могли бы вы объяснить мне, что за энергию вы имеете в виду?
– Не волнуйся, мне понадобилось пятнадцать лет, чтобы понять, что все мы – это энергия, а физики потратили несколько десятилетий, чтобы найти этому доказательства. Только в XX веке квантовая физика сумела выявить структуру пространства.
Какая удача! В самолете я прочла статью, в которой рассказывалось об открытиях квантовой физики. Журналист писал, что эта наука исследует бесконечно малые, невидимые глазу процессы и описывает фундаментальные явления, действующие в физических системах, в масштабе атомов. Джейсон объяснил: в то время как обычная физика XIX века считала, что пространство заполнено только пустотой, новая наука стремилась доказать, что пространство – это живая, вибрирующая, разумная материя. Что это энергетическое поле, объединяющее всю Вселенную, с которой мы находимся во взаимодействии через наши мысли, эмоции и чувства.
Все это казалось мне невероятным. Я не могла понять, почему мы раньше не признавали существования этого измерения. Мир в этот момент показался мне совершенно иным…
Неожиданно поднялся сильный ветер, задребезжали оконные стекла. Нишал и Тим с шумом ворвались в общую комнату. Оба они были с головы до ног в снегу. Старший из них объявил, что на нас надвигается буря, чем очень удивил Джейсона.
– Она должна была случиться не раньше следующей недели!
Шанти встал из-за стола и вышел на улицу, чтобы понять, что происходит. Сквозь окно было видно, как почернело небо и звезды исчезли за толстым слоем облаков. Огромные снежные хлопья, влекомые порывами шквального ветра, заполнили все пространство. Они кружились в воздухе и устилали землю. Гармоничную тишину сменила шумная буря.
Шанти вернулся и снова сел на место. Я вопросительно взглянула на него.
– Будем надеяться, что ветер стихнет, иначе придется нам тут остаться. Непонятно, надолго ли эта буря. Обычно два-три дня, не дольше.
Мужчины переглянулись – их, похоже, не очень взволновало случившееся. Я же поинтересовалась, существует ли какой-нибудь выход из подобной ситуации.
– Терпеливо дождаться конца бури, – ответил Джейсон.
Я обратилась к Шанти, надеясь услышать от него другой ответ, но он лишь скорчил виноватую рожицу. Я и представить не могла, что застряну здесь на несколько дней. Я вспомнила о работе, которую бросила в Париже, и почувствовала вдруг, как нарастает паника. Я начала задыхаться. Я вытащила смартфон из кармана. Нет сигнала! Шанти успокаивающе похлопал меня по руке.
– Мы завтра сообразим, как быть. Давай не будем нервничать сегодня вечером, сейчас нам выхода все равно не найти. Решим, что делать, когда реально возникнет проблема, а пока еще рано волноваться.
Я попыталась вспомнить уроки Шанти и преобразовать свои негативные мысли в позитивные. Я потихоньку успокоилась. Мирия поставила в центр стола запеканку со шпинатом и шашлык из курицы. Я наслаждалась мясом, которого не ела почти с самого начала нашего восхождения. Восстановив силы, я обратилась к Джейсону:
– Ты рассказал мне о первых трех этапах процесса трансформации: первый – это осознание того, что каждую секунду мы делаем выбор, по какому пути пойти – по пути Страха или по пути Любви; второе – это повышение частоты собственных вибраций, чтобы соединиться с чистой энергией – пространством, полем, в котором все возможно; а третье – это понимание того, кто мы и как функционируем. Но существует ведь еще один этап? Аяти сказала, что всего их четыре.
– Прежде я хотел бы рассказать тебе о работе доктора Масару Эмото[15]. После ужина я познакомлю тебя с результатами удивительного эксперимента.
* * *
Во дворе ветер весело кружил снежные хлопья. Мы нырнули в коридор соседнего здания, ведущий в лабораторию. Джейсон достал толстую папку из ящика стола.
– Доктор Масару Эмото фотографировал кристаллы замороженной воды и наблюдал таким образом за ее реакцией. Он доказал то, во что древние люди верили в течение тысячелетий и что сегодня подтверждает квантовая физика: мысль обладает силой творения. Каков же был его метод? Он замораживал образец воды, ставил его на три часа при температуре минус двадцать градусов, чтобы она кристаллизовалась. На большой скорости он фотографировал образование кристалла
