умею я врать, да и не хочу.
— Мужика своего нового ублажаешь? — в голосе появляется металл, злится.
— Себя рассматриваю. Стою нагишом посреди шикарного номера, передом мной огромное зеркало. — Снова покатилась слеза. — Мам, а почему ты никогда не говорила, что я красивая?
— Как овечья жопа сивая, красивая она, — о, эту фразу я знаю с детства. — Придумала ерундой какой-то заниматься. Что за извращения — смотреть на свое тело. Да и красоты никакой там нет, ты обычная, Лиля, самая рядовая девка. Сиськи скудные, попа с кулак, ребра торчат.
— Спасибо, мам. Ты еще что-то хотела?
— Конечно. Ты мне в том году про ремонт говорила, помнишь, вот пришло время, его делать. Жду тебя на следующих выходных, хоть с Лехой, хоть с новым хахалем — это мне все равно. А чтобы дом обновили.
— Мам, ну кто делает ремонт зимой. Вещи куда вынесем.
— Лиль, дурная ты, сил нет, — бросает трубку.
А я так и продолжаю стоять перед зеркалом. И ничего ребра у меня не торчат, и с другими частями тела все нормально.
Стук в дверь. Быстро накидываю отельный халат.
Открываю, два парня завозят передвижной столик с клошами.
— Здравствуйте, ваш обед, — говорит тот, что на вид постарше.
— Приятного аппетита, — кивает второй, и они сразу уходят.
А я сегодня ничего не ела. В самолете кусок в горло не полез, у Парвиза тоже, только глоток яблочного сока.
Если я еще дня два не поем, то смело могу носить вещи на размер меньше. Аппетита нет.
Снимаю клоши, на тарелке беби-картошка. Она вызывает у меня умиление, в детстве у бабушки, когда мы копали картошку, такую мелкую отбраковывали, ее бабушка потом животным варила. А сейчас самая модная картошка.
К ней стейк, надеюсь, он полностью прожарен, для меня лучше грызть “подошву”, чем мясо с кровью. Овощной салат. И хлебная корзина.
Накалываю помидорку из салата — вкусная. Живот начинает урчать, кажется, он хочет еды. Сажусь есть, медленно-медленно ем, смакуя каждый кусочек.
Бутылку шампанского отставляю. Хотя, у меня же теперь новая жизнь, могу себе позволить и алкоголь. Рассматриваю, наверное, дорогой напиток. Брют. Наливаю чуть-чуть. Пробую. Ой нет, это точно не в моем вкусе, кисло.
Снова стучат в дверь. За столом, наверное, пришли. Как-то быстро они, я еще толком не поела.
Открываю дверь. Сначала вижу огромный букет. Поднимаю глаза выше.
— Кирилл? — у меня нет слов. Закутываюсь в халатик посильнее.
— Я могу войти? — по голосу понимаю, что отказ неприемлем.
— Заходи, конечно. — Сама бегу в ванную, кажется, мои трусики остались на полу.
— Ты здесь зачем? По делам?
— Я за тобой. Теперь ты моя. — Подходит ко мне, аккуратно берет за руку. Второй рукой я сильнее сжимаю воротник на халате, чтобы он не распахнулся.
Кирилл прижимает меня к себе. А я не пойму, должна ли сейчас сопротивляться.
— Теперь ты только моя, — шепчет мне на ухо. Еще секунда. Его губы целуют мои.
Глава 44. Лешка. Перелет
А вертолет-то у нас не оплачен. Инге ничего говорить не буду, а то разноется. Подхожу к лавке, где совсем недавно сидели с Лилей, искали пути нашей дальнейшей жизни.
— Парвиз, добрый вечер, — звоню своему неудавшемуся партнеру. — Мне тут счет на оплату вертолета пришел. А у нас меньше часа до вылета. Я все понимаю, и не в претензии. Бухгалтер мой сейчас уже не на работе, а из дома транзакции не пройдут. Может, гарантийное письмо спасет ситуацию. Или нам никак не вылететь, — блин, какой стыд. Но выбора у меня уже нет. Нужно лететь в Москву, там решать все вопросы.
— Алексей, дел, конечно, ты наворотил. Но мы давно знакомы, и посмотрим, как дальше распорядится судьба. Может, еще все изменится. У меня к тебе сразу одно требование — баб своих ко мне не таскай. Ты пока молодой, глупый. С мужчиной всегда должна быть жена, а не вот эти потаскухи, как твоя Инга. А по поводу вертолета, не надо никакого письма — я тебе верю, как сможешь, деньги вернешь. Даже если оступился, всегда можно вернуться на это место и начать сначала. Добро, Алексей. Хорошей дороги.
Что это сейчас было? Он меня простил? Вселенная, ты через него дала мне огромный жизненный урок. Вижу, как с вертолетной площадки выезжает машина, наверное, за нами. Инги еще нет.
— А ты где? — прислушиваюсь к внутренним ощущениям. Пусто.
— Да иду, иду. Мог бы помочь, чемодан принести.
Оставляю свои вещи на порожках и иду к лифту. Из него выходит Инга. Как всегда красивая, с ярким макияжем и укладкой.
— Ого, — усмехается, — ты решил проявить благородство? Да оно мне не надо.
— Инга, ну перестань. Командировка сложная, переговоры прошли хрен пойми как, от меня по твоей милости жена ушла. Ты думаешь, мне мало нервотрепки. Поехали уже, а?
Забираю ее чемодан, везу к выходу.
Садимся в машину.
Снова звонит телефон. “Парвиз”. Он, что передумал дать нам вертолет, и до Красноярска мы теперь пешком?
— Еще раз добрый вечер.
— Добрый. Что-то случилось? — кажется, голос выдает, что я нервничаю.
— Я тут обмозговал. Я готов подписать с тобой контракт, если жена к тебе вернется. Думаю, что ваше примирение, если оно, конечно, будет — это хороший опыт для тебя. Мне кажется, Алексей, ты сделал правильные выводы.
“Охренеть”, - произношу губами.
— Давайте, созвонимся позже. Я пока не в чем не могу быть уверенным.
Парвиз говорит свое дежурное “Добро” и кладет трубку.
Охренеть, кому скажи — не поверят. Голова идет кругом от стольких событий.
Если уж Парвиз дает мне второй шанс, может, и Лилечка простит? И если у нее сейчас Кирилл, и все у них будет, я закрою на это глаза.
— Леш, выходи, мы приехали. О чем Парвиз говорил? — Инге не терпится узнать подробности.
— Все дома, в Москве.
Садимся в вертолет. Я отключаю телефон.
Под шум лопастей закрываю глаза.
Перед глазами Лиля в голубом платье, я ее такую впервые увидел. Какая же она хорошенькая была. Я универ заканчивал, мы на экспедицию к ним в поселок приехали, уровень воды в их поселке смотрели. Погода, кажется, дождливая была. И стоим мы все, как черти грязные, чернозем с ботинок счищаем, и тут появляется Лиля. На нашем фоне она нежный ангел. Только сейчас вспомнил, за ней же еще двое пацанов хотели ухаживать, а она выбрала меня. Меня! Неуверенного в себе, с вечно орущей мамой, с ее криками, что дома нужно быть к одиннадцати. Или “у тебя городских приличных девчонок
