На этих словах доктор Баррэ приподнял одну бровь и задумался. Затем кивнул и посмотрел на часы.
– Мне и самому надо сходить проверить, как у него дела. Можете пойти со мной. У вас две минуты, оставьте здесь фотоаппарат и ничего не трогайте. Согласны?
* * *
Опутанный проволочками и трубочками Такумо казался совсем крошечным. Маг поглазел на его сердечный ритм, но ничего не понял, так как знал только, что прямая линия означает, что пациент мертв, и, стянув талисман с руки, сжал его в кулаке.
«Если ты смог вылечить лейкемию, то и ему поможешь», – решительно подумал он.
Ничего не произошло.
– Разве сердце должно биться так редко?
Баррэ покачал головой.
Маг сжал зубы. Из-за проводочков талисман нельзя было повесить Чарли на шею. Маг сосредоточился на ключе.
«Чарли сказал, что тебя сделал бог. Хорошо, тогда вылечи его... и можешь вернуться к своему создателю».
Ничего не произошло.
Маг отошел от кровати.
«Я этого не просил, но так и быть. Что ты хочешь за услугу? Исцели его, и я это сделаю».
Чарли не пошевелился. Маг глянул на висящий над кроватью монитор, посмотрел снова и уставился во все глаза. Красная линия разбилась на несколько символов, похожих на японские иероглифы.
– Мистер Магистрале?
Маг изо всех сил постарался запомнить символы. Они не были похожи на буквы и слова, поэтому их пришлось воспринять как абстрактный узор. Баррэ перевел взгляд с Мага на монитор, явно не замечая ничего необычного.
– Мне кажется, вам пора, – мягко сказал он.
Маг кивнул. Он вышел из палаты, не спуская глаз с символов, заметных только ему, и немедленно кинулся к Келли.
– Быстро! Ручку!
– Что?
– Нужны ручка и бумага, пока я не забыл!
– Что забыл? – спросила она, уже яростно роясь в своей сумочке.
Вскоре у Мага в руках оказались маленький блокнотик и «паркер» с золотым пером. Он торопливо зарисовал увиденное.
– Ты знаешь японский?
Келли покачала головой.
– Я тоже. Надеюсь, что ничего не напутал. Чарли прочитает, когда очнется.
«Если очнется» – подумала Келли и решила сменить тему:
– Ты понимаешь, что врач принял тебя за гея?
Маг прислонился к стене и машинально пожал плечами.
«Не надо было ему туда ходить», – подумала Келли и попыталась придумать, чем его утешить, когда из палаты Чарли раздался дикий вопль.
Проводы
– Господин?
Таменага немедленно проснулся, однако пока не открывал глаз, изображая оцепенение. Голос принадлежал Сакуре, а он никогда не доверял своим бакэмоно настолько, насколько полагался на них. Таменага выждал еще секунду, готовясь превратить вытатуированные кольчугу и манкири-гусари в настоящие, и лишь затем пробормотал:
– Да?
– Юкитака не вернулся.
Это заставило Таменагу открыть глаза.
– Который час?
– Уже семь, и несколько минут назад рассвело.
– Вы звонили ему в машину?
– Разумеется. Безуспешно.
Голос Сакуры, твердый и немного резковатый, был под стать ее нынешнему лицу, стилизованной, почти фарфоровой маске, идеалу японской красоты, совсем не похожему на загорелые черты Мики Каяма.
Таменага сел на кровати и почесал подбородок.
– Приведите Хегарти, пусть через пять минут будет в моем кабинете и принесет с собой все вчерашние записи и пленки.
Юкитака, подумал он, когда Сакура вышла. Не Юкитака-сан, не Хидэо, просто Юкитака. Она на него за что-то зла. Надо же, как интересно!
* * *
– Черт, ну, разумеется, я заорал, – раздраженно заявил Чарли. – Тебе бы в таком месте очнуться! Я чувствую себя, как будто провел ночь любви с осьминогом! Ложусь я на стол, начинаю кровь сдавать, и бац! – вот он я, в больничной палате весь в трубках! Что это за чертовщина?
Маг вытащил из кармана снимок и молча протянул ему. Такумо неуверенно взял его в руки.
– Она бакэмоно, – сказал Маг. – Ручаюсь, что Мика все еще в Китае.
– Нопэрапон, – покачал головой Чарли. – Сначала рукоро-куби, теперь...
– Рукоро-куби мертв.
– Что?
– Келли его убила.
– Мы его вместе убили, – возразила Келли.
– Поздравляю вас обоих, – сухо сказал Чарли. – Как? Они второпях пересказали, что случилось, а Такумо, в свою очередь, сообщил о том, как «Майк» быстро ушла.
– Она, наверное, думала, что я буду хандрить несколько часов или начну упражняться и яд еще лучше усвоится организмом. Помощь с твоей стороны никак нельзя было предсказать. Жуть какая, мы с тобой за последние несколько дней, наверное, почти исчерпали запас везения, отведенный человеку на всю жизнь... Что это?
– Ты сможешь прочитать?
– Кажется, это катакана... «Существует три талисмана. У Таменаги – два из них». Что это, бумажка из гадательного печенья?
– Я воспользовался ключом, и это появилось на мониторе, показывающем твой сердечный ритм.
– Ключ? – Такумо указал острым взглядом на Келли.
– Я могу уйти, если вам так удобнее.
– Нет, останься, – мягко сказал Маг. – Мне кажется, что мы должны держаться вместе. Я все рассказал Келли. Честно говоря, она спасла мне жизнь, и без нее мне не удалось бы спасти тебя.
Келли смотрела в сторону, с напускным интересом разглядывая потолок, но при этом не пропускала ни слова из речи Мага.
– Все ясно. Когда я смогу отсюда выйти?
– Врачи хотят, чтобы ты полежал еще сутки и прошел обследование.
Чарли покачал головой.
– Я могу выписаться по собственному желанию? – поинтересовался он у Келли.
– Да, но...
– Шикарно. Я отсюда сваливаю.
– А вдруг будет рецидив? – вежливо спросила Келли.
– А вдруг сюда прокрадется нопэрапон в обличье медсестры и капнет ботулина в мою капельницу? Ей это раз плюнуть, я же поверил, что она Мика. – Он покачал головой. – Нужно было обратить внимание на ее ногти.
– А что с ними было не так?
– Майк играет на гитаре, и ее ногти короче моих. Из-за этого ее часто принимают за лесбиянку. А ногти нопэрапон были длинные, как кинжалы, скорее всего отравленные. Старые штучки кунойти.
– Кто это – кунойти? – спросила Келли.
– Женщины-ниндзя. Вы не принесете мои штаны?
