Однако — нет, куда мне себя с ним равнять. Эти же слова, покрутив можно к кому угодно приложить: и к Владыке Владык Нории, и к феби Амфату. И ко мне. Значит, ждать нужно. И внимательно по сторонам смотреть. Бросай!
Вей метнул нож, и на этот раз апельсин упал мягко, почти неслышно. С ветки, кружась, слетело всего два листа, но наследник недовольно отвернулся.
— Тороплив ты очень, — строго сказал Четери. — Ты не результата жди, сможешь или нет, а так руку отрабатывай, чтобы всегда знал — точно сможешь. А это работа не одного года. Ты не похвалы моей жди, что тебе моя похвала? Ты знания о себе жди, что тебе умение это далось.
— Твоя похвала дороже тысяч слов других людей, — тихо ответил Вей Ши.
— А твое знание о себе должно быть прежде любых слов и дороже, — откликнулся Мастер. — Но ты придешь к этому, ученик. Теперь вот что скажи: дед твой говорил мне, что узрел меня мертвым, израненным.
— Да, и я это видел, — глухо подтвердил Вей.
— И я себя видел, — хмыкнул Четери. — Смотри, — он достал из-за пояса рисунок маленькой Рудлог, и Вей Ши, приняв его, начал невозмутимо разглядывать.
— Девочка хорошо рисует, — сказал он, наконец, и на лице его на мгновение промелькнула улыбка. — Да, тут все так, Мастер.
— Все ли? — требовательно спросил дракон. — Не было ли какой-то еще детали, особенности, что здесь не отображена?
Наследник несколько минут смотрел на рисунок — Чет успел сходить за ножами к беседке и вернуться, а Вей Ши все стоял, прикрыв глаза и прижав ладонь к виску, и от него тянуло покоем и свежестью молодой травы.
— Я вспомнил, — проговорил он, поднимая янтарные глаза на учителя. — Волосы твои были отрезаны, как здесь, и когда я чуть сместился, увидел тебя со спины. И мне показалось, что в них словно запутался рваный кусок сетки. Не знаю, поможет ли тебе.
— Все поможет, — отозвался Чет задумчиво, а наследник продолжал:
— Я и хотел бы больше увидеть, но потом девочка Юноти ушла прозрением в Тидусс, к пестрому храму Триединого, сложенному из камней, формой похожих на соты.
— О, я помню его, — усмехнулся Четери, веером вбивая ножи в землю у корней разных деревьев. — Там вокруг пасеки стоят, и духов разных роится тьма. Их медом подкармливают. Там и меня медом кормили. Вкуснее не пробовал его. Говорил ли ты про это настоятелю Оджи? Он тидусс, ему понятнее должно быть.
— Говорил, — буркнул Вей Ши, — и слова на тидусском и он слышал, и я, много там сказано было, куда больше, чем на языке Песков, но непонятно ничего.
— Вспомнишь? — поинтересовался Чет.
Наследник снова остановился, прикрыв глаза — и снова потянуло от него покоем, ментальной силой потянуло, да такой, что Мастер улыбнулся, разглядывая сосредоточенное лицо ученика.
— Смерти смерть, — начал Вей, с паузами, словно прислушиваясь и повторяя за кем-то, — тысячи лет, ворон в клетке…
Он несколько раз полностью повторил длинный стих маленькой провидицы, затем открыл вновь поменявшие цвет глаза и вопросительно посмотрел на Чета.
— Понимать бы, кому помолиться, — покачал головой Мастер. — Триединому?
— Настоятель Оджи сказал, что напишет в тот храм, — сказал Вей Ши. — В предсказаниях всегда так. Особенно вербализованных. Неопределенно. Зато когда сбывается, сразу все понятно становится.
— Лучше бы понятнее становилось до того, — засмеялся Четери. — Бросай, Вей!
— …Мастер, — проговорил наследник хмуро, когда снова вернулся с ножами. — Скажи мне, как решить, где правильный поступок, а где нет? Есть правила, есть приказы старших мужчин семьи… трактаты о достойном, стихи о красоте души. Но как выбрать, когда есть несколько решений, и как наследник Вей Ши я должен поступить одним образом, а как воин — другим…
Четери, прекрасно поняв, к чему клонит ученик, подхватил вихрем пару срезанных апельсинов — они ткнулись ему в ладони, и дракон, протянув один Вею, уселся прямо на траву, скрестив ноги, и принялся чистить свой плод. Юный тигр остался стоять, напряженно ожидая ответа.
— Мы все одновременно много кем являемся, — мягко сказал Четери, закинув в рот терпко-сладкую дольку и с удовольствием глотая сок. — Я — Мастер, я — Владыка, я — муж, я — друг, я учитель и ученик, и это далеко не все. Нужно просто понять, кто ты на самом деле, кто прежде всего. Какова твоя глубинная суть, Вей Ши. Что для тебя важнее.
— Как понять, Мастер? — пробормотал наследник йеллоувиньского престола.
— Все просто, — усмехнулся Чет. — Мысленно убирай из своей жизни то, что дорого тебе. Трон, искусство боя, родных, учителей, друзей. То, от чего ты не сможешь отказаться ради другого, и есть твоя глубинная суть, Вей Ши.
— А в чем твоя суть, учитель? — после долгой паузы спросил Вей. — Ты… прежде всего… муж, да?
Четери покачал головой.
— Я прежде всего воин, Вей Ши. А кто ты — только ты сам можешь дать ответ.
Массажистка Люй Кан больно разминала дракону шею, а он, почти засыпая, продолжал крутить в голове разговор с учеником, с удовольствием ощущая на разгоряченном теле легкий ветерок и эхом повторяя запомнившиеся слова маленькой Рудлог.
«Семя убитого знак тебе даст… семя убитого знак тебе даст…»
Раздался звук, словно задребезжал жестяной лист, ахнула Люй Кан, остановившись, и Четери неохотно открыл глаза. И увидел, как прямо под белыми высокими сводами купальни, в пару́ от горячих чаш с водой наливается ртутью поверхность Зеркала, и оттуда один за другим выходят неожиданные и немного удивленные открывшейся картиной гости, одетые в военную форму Рудлога.
— А я уж думал Светлану спрашивать, не хочет ли она мне что-то важное сказать, — с улыбкой проговорил Владыка, принимая из рук массажистки полотенце и обтирая разгоряченное тело. — Здравствуй, молодой Лаурас, семя Лаураса. Люй Кан, ты можешь идти.
— Пойду, но вы не делайте резких движений, господин, — спокойно сказала йеллоувинька, накидывая на него сухой и плотный халат. Кинула взгляд на бледных гостей: молодого, огромного, и постарше, более изящного, за спинами которых таяло Зеркало. — А не нужна ли помощь?
— Молока попроси принести, — кивнул Четери, разглядывая пошатывающегося Матвея, который был, наверное, белее, чем сам дракон. — Не помешает, верно?
— Верно, — подтвердил старший из гостей. Он выглядел пободрее, только на лбу и висках выступили капли пота. Протянул дракону руку, и тот, уже знакомый с этой традицией, пожал ее. — Рад познакомиться, Владыка. Меня зовут Александр Свидерский, я преподаватель Матвея и друг лорда Тротта. Наслышан о вас.
— Ученик мой болтал? — с удивлением проговорил Чет, переворачивая ладонь Алекса и разглядывая ее.
— Мартин, — пояснил Свидерский.
— Знаю его, —
