бы мне так паршиво, как сейчас? Видя, как коллега делает селфи в обнимку с каким-то парнем.
Всё бы ничего, но этот точеный профиль до боли знаком. Я столько раз разглядывала его на фото, что подобно скульптору смогу вылепить эти идеальные пропорции из глины: волевой подбородок, скулы.
— Привет-привет, — машет веселая и улыбчивая Крис, резко повернув голову в мою сторону. — Вот так встреча! А ты с кем здесь?
Что хуже — видеть человека, который тебе нравится, в объятиях с другой? Или не иметь при этом возможности незаметно уйти? Кажется, оба варианта не ахти. Но хуже продолжать стоять на месте, когда на тебя смотрит две пары глаз. Так внимательно, будто ты зверёк в зоопарке, и воодушевлённые посетители ждут от тебя каких-то действий.
Нужно держать лицо, но как?
Улыбаться? Изображать беззаботность?
А говорить что?
Ведь надо что-то ответить, но я не могу.
Горло словно сжали чьи-то невидимые руки.
Возможно, вот эти, с ярким маникюром, что сейчас лежат на мужском плече. И я тяну время, отрешенно рассматривая замысловатый узор на красных ногтях.
Просто смотреть на парня, что стоит рядом с Крис, тоже нереально сложно.
Но как самый отшибленный мазохист, затаив дыхание, я перевожу взгляд и всматриваюсь в знакомое лицо.
Зачем? Пытаюсь найти какие-то отличительные черты. Убедиться, что это не он. Не тот человек, который стёр моё болезненное прошлое. Не тот парень, который будто опытный реаниматолог, вернул моё полубьющееся сердце к жизни. Кто-то другой. Идентичный, но не он.
Однако даже если у рядом стоящего есть брат-близнец, они не могут быть настолько похожи. И Кристина с лёгкостью подтверждает мои мысли.
— Кстати, познакомьтесь — это Фёдор, — указывает на побледневшего парня. «Тот самый красавчик» подмигивают мне женские брови. — А это моя подруга Агата.
«Та самая, которая и не подруга вовсе. И та самая, с которой ты вчера целовался у себя в машине» добавляю мысленно.
Так долго терзал мои губы, словно муж-полярник, вернувшийся из годовой командировки. А теперь стоишь и не можешь выдавить ни звука. Только смотришь на меня перепуганными глазами, как кот, что нагадил в мои любимые туфли.
— Вот это удачно мы тебя встретили, можешь сфотографировать нас? — просит Крис, всё также не отлипая от Фединого плеча.
Зря я думала, что хуже быть не может. Оказывается, может.
Вот именно в этот момент, когда Кристина тянет мне свой телефон.
— Простите, но меня ждут, — произносит кто-то за меня бесцветным тоном. Таким сухим и безжизненным, будто я превращаюсь в засохший колючий кактус. И даже кричащий, встревоженный карий взгляд уже не сможет заставить вновь зацвести.
Я не знаю, откуда во мне берутся силы разорвать эту немую сцену. Ведь просто развернуться и сделать шаг в сторону от этой сладкой парочки стоит титанических усилий.
«Дыши! Дыши! Дыши!» приказываю себе.
— Агата, — окликают сразу два голоса.
Удивлённый женский и растерянный мужской.
И именно от приглушенного «Агата» на глаза наворачиваются слёзы.
Они мешают нормально смотреть и дезориентируют. Я в кого-то врезаюсь, извиняюсь и несусь дальше.
Неважно куда. Главное подальше отсюда.
«Дыши!».
«Всё хорошо».
Уговариваю свою внутреннюю маленькую девочку. Ей чертовски хочется плакать и плевать на все убеждения.
Секунду назад она узнала, что дед Мороз дарит самые лучшие подарки не только хорошим детям. Какая разница, как я вела себя целый год, если в итоге мы с Крис получили одно и тоже?
«Ничего страшного не произошло» шепчу дрожащими губами.
«Всё хорошо» говорю уже в сотый раз.
Тогда почему мой личный барометр боли зашкаливает?
Мне казалось, я уже знаю все её пределы. Все оттенки и максимально допустимые значения.
Но сейчас я близка свалиться в обморок. Так невыносимо сильно сдавило под рёбрами.
Глава 50. Фёдор. Последствия
Правильного выбора в реальности не существует —
есть только сделанный выбор и его последствия.
Эльчин Сафарли.
Как часто мы задумываемся о последствии наших поступков, прежде чем совершить их? Как часто поступаем опрометчиво, руководствуясь благими намерениями?
Если бы мы знали, чем в итоге могут обернуться определённые действия, то, скорее всего, мы бы даже не выходили из дома. Я бы точно согласился просидеть в четырёх стенах несколько дней, а может, и недель.
Да сколько угодно, лишь бы перед глазами не стояло шокированное выражение лица Агаты. Неживое. Будто красивая венецианская маска.
Она смотрела на меня, как на абсолютно незнакомого человека. Безразличного и не представляющего для неё никакого интереса. Словно Агата страдает потерей памяти и за ночь успела забыть, как вчера позволяла себя обнимать. Как трижды говорила, что ей пора домой, но соглашалась на мои уговоры посидеть ещё немного.
Хотя, возможно, лучше бы забыла.
Ведь её глаза, в которых отражалось всё то, что она так старалась скрыть, будут сниться мне по ночам.
Потерянный взгляд буквально ввёл меня в транс. И это не я, а кто-то похожий на меня, вот-вот упустит нечто важное и стоящее.
Я же просто наблюдаю со стороны и кричу тому, другому: «Чувак, не тормози».
Мне нужно было догнать её. Всё объяснить. Заставить выслушать. Но я почему-то молча смотрел на отдаляющуюся хрупкую фигуру.
Пришёл в себя лишь от голоса Кристины, которая наперебой о чём-то рассказывала.
Я даже не помню, что она говорила. Что я отвечал и как вообще закончилось это провальное свидание. По моим личным ощущениям, катастрофой.
Поэтому первым делом, когда наконец-то остаюсь один, я открываю уже хорошо знакомое приложение с оранжевой буквой «М». Руки заметно подрагивают, словно у зависимого. Меня откровенно ломает.
Мне нужно ей всё объяснить.
Она поймёт.
Не знаю, сколько раз я пишу и стираю текст. Набираю заново и опять удаляю.
Понимаю, что виртуальные буквы тут вряд ли помогут. Но мне всего лишь нужно, чтобы Агата согласилась встретиться.
Да, мы вернулись туда, откуда начинали. Ну и пусть. Главное, теперь я знаю свою конечную цель.
Когда мои хаотичные мысли наконец-то ложатся в человеческое сообщение, я жму «отправить».
И тут же едва не запускаю телефон о стену.
«Пользователь удалил анкету» бездушно сообщают мне на сайте.
Нет! Нет! Нет! Она не может. Вы не имеете права блокировать её данные.
Ведь у меня совершенно нет никакой другой информации о ней.
Только теперь до меня доходит масштаб трагедии.
Агата исчезла из моей жизни также внезапно, как и появилась. А я совершенно не готов её отпускать.
Отец всегда твердит: «Если кажется, что оступился — поднимись, отряхнись и попытайся пройти этот же путь ещё раз».
Я облажался
