с игнорированием ключевой сути противоречит основополагающему смыслу моральных принципов именования и наставления, а также становится базовой причиной разложения общественных нравов и возникновения пороков в системе именования и наставления. Мыслитель дал этому четкое теоретическое обоснование. Например, он писал: «Оберегайте мать, чтобы сохранить ее дитя; лелейте корни, чтобы поднять верхушки. Тогда будет присутствовать форма и имя, и не родится порок. Великая красота станет достойна Неба и не появится отцветание». «Если каждый станет честно исполнять свои обязанности, со всей искренностью, то гуманность и добродетель расцветут, поступки станут верными и справедливыми, а ритуал и уважение – чистыми». Напротив, если «отставить мать и использовать ее дитя, отбросить корни и довольствоваться верхушками, то имена разделятся, а формы пресекутся. Пусть это укрепляется, но обязательно проявится несправедливость; пусть это расцветает, но обязательно придут страдания и тревоги». «Если отбросить несущее и отставить рождающее; использовать создающее формы и поставить на службу свой ум – тогда гуманность обернется почитанием, должная справедливость – соперничеством, а ритуальная благопристойность – борьбой» («Дао дэ цзин чжу» – «Комментарий к “Канону Пути и благодати” Лао-цзы»). Поэтому Ван Би надеялся использовать концепции «отсутствия [естественности] как корня» и «выдвижения корня для управления верхушкой», чтобы позволить именованию и наставлению сыграть свою прямую роль в условиях естественного правления.
Другим важным представителем учения о таинственном стал Го Сян, живший в эпоху Западной Цзинь, который продолжил развивать теоретические взгляды Ван Би. При изучении взаимосвязи между корнем и средством он делал особый акцент на их неразрывном, органическом сочетании. Го Сян поместил нормативы именования и наставления непосредственно в рамки естественной природы человека, полагая: «Гуманность и должная справедливость – это исходные свойства природы человека, но они появляются только при исполнении им своих обязанностей. Боязнь того, что гуманность и должная справедливость не являются свойствами человека, поистине можно назвать излишними хлопотами» («Чжуан-цзы чжу» – «Комментарий к “Чжуан-цзы”», глава 8 «Пяньму» – «Перепонки между пальцами»). Это значит, что гуманность, справедливость и другие моральные нормы уже содержатся в естественной природе человека. Поэтому следует позволить человеческой природе проявиться, и не нужно волноваться за ее оторванность от моральных норм. Го Сян не согласен с утверждениями Чжуан-цзы о том, что обуздание коней и продевание колец в нос быкам ограничивают естественную природу этих животных. Он полагает: «Кони и быки не страшатся того, что им наденут узду и продырявят нос, ведь в том проявляется веление Неба. А поскольку это – веление Неба, то и корень таких действий исходит из Неба, хотя само действие творит человек» («Чжуан-цзы чжу», глава 17 «Цюшуй» – «Осенний разлив»)[120]. То есть вещи, соответствующие естественной природе, отталкиваются от самой естественности, даже если они навязаны человеком. Такой скрытый намек говорит о том, что нормативы именования и наставления, которые при поверхностном рассмотрении обусловлены внешними силами, на самом деле коренятся в естественной природе самого человека. Иными словами, принятие гуманности, справедливости и других нормативов именования и наставления в действительности способствует проявлению естественной природы индивидов и полностью соответствует ей. Таким образом, Го Сян использует теоретические концепции, включающие «каждая природа имеет свой удел» и «самодостаточность своей природы», чтобы совместить внешние нормативы именования и наставления с внутренней естественной природой. Эти нормы получают естественно-рациональную форму, а сама природа в некоторой степени достигает самодостаточности.
Представитель учения о таинственном эпохи Восточной Цзинь Юань Хун объединил и развил теории Ван Би и Го Сяна. Он впервые использовал тезис «даосизм освещает корень, а конфуцианство говорит о средствах» («Хоу Хань цзи» – «Анналы Поздней Хань», глава 12) для обоснования позиции учения о таинственном по вопросам взаимосвязи конфуцианства с даосизмом. Он неоднократно рассматривал такие тезисы, как: «Почитание старших и распространение гуманности – это естественные принципы»; «Любовь и уважение, преданность и честность берут начало в природе» («Хоу Хань цзи», глава 3); «Гуманность и справедливость – вот то, что вмещает человеческое сердце» («Хоу Хань цзи», глава 25). Юань Хун заявил: «Ритуал помогает обуздать сердце и привести в порядок вещи. Его применение – и есть Путь-дао человека. <…> [Тем не менее] его корень исходит из самой природы любви и уважения; он проявляется в искренности сердца и воплощается в делах. [Таким образом] совершенномудрый следует естественности, поддерживая свою природу; он устанавливает для этого церемониал и оглашает ритуал, а вещи обретают порядок, разделяясь на высшие и низшие, близкие и далекие» («Хоу Хань цзи», глава 13). Также автор говорил: «Правители и подданные, отцы и сыновья – вот корень именования и наставления. Если так, то кто же их создает? Утверждение природы Неба и Земли, поиск принципов естественности, сравнение суждений для упорядочения именований, следование традициям для распространения наставлений, обсуждение сути вещей для их использования – вот что позволяет вершить дела в Поднебесной» («Хоу Хань цзи», глава 26). Приведенный отрывок представляет собой комплексное обоснование концепции единства именования и наставления с естественностью в рамках учения о таинственном.
Доктрина учения о таинственном, основополагающей чертой которого стал синтез идей конфуцианства и даосизма, оказала важную, определяющую роль на всю традиционную китайскую философию и даже на некоторые фундаментальные характеристики и духовные формы традиционной культуры Китая в целом. Об этом не могут не знать те, кто изучает китайскую философию и культуру. В одной из статей под названием «Учение о таинственном и традиционная китайская философия» («Бэй-цзин дасюэ сюэбао» – «Вестник Пекинского университета (раздел философских и социологических наук)», 1988, № 1) я привел два примера, объясняющих историческую значимость и теоретический статус учения о таинственном. Первый заключается в том, что развившаяся из учения о таинственном концепция «совпадения природы и принципа» определила одну из ключевых теоретических форм традиционной китайской философии. Она сформировала базовый характер традиционной культуры Китая, делающей акцент на естественных законах, гуманитарном рационализме и относительно слабых религиозных идеях. Второй пример подтверждает, что когнитивный метод учения о таинственном, выраженный концепцией «забывания символов [слов] и постижения смысла», стал фундаментом для формирования одного из важнейших методов мышления в рамках традиционной китайской философии. Он заложил основу для характерных черт и базового духа традиционной культуры и искусства в Китае. Заинтересованные читатели могут ознакомиться с соответствующей статьей.
IV
Буддизм представлял собой заимствованную культуру, проникшую в Китай из Индии на рубеже двух эпох Хань. Первоначально люди крайне поверхностно понимали буддизм, рассматривая его как учение, идентичное известным в то время учению Хуан-ди и Лао-цзы, а также магическим практикам одухотворения и обессмерчивания. Например, Юань Хун утверждал: «Буддизм при Хань назывался учением о прозрении, так как предполагал постижение всего сущего путем прозрения. Это учение считало главным доброту и милосердие,
