брюк. Выпили на дорожку, вышли. Сидевшие в трактире захотели тоже, но Дмитрий объявил, что не пустит. Перетопчут еще все с пьяну. Увязался с ними только Александр Меньшиков, который был не против увидеть, как Дмитрий навсегда уедет от Петра.
А здание было необходимо полностью и за короткий срок. Несколько дней производственной практики твердо навели его на мысль о необходимости строительства небольшой конторки или, как тогда новомодно называли, канцелярии. Хотя бы самой небольшой.
– Это как же? – растеряно поинтересовался он, обращаясь к хозяину.
В кузнице государь заведомо застрял надолго. Инструмента не хватало и кузнецы, по приказу Дмитрия, ковали топоры, лопаты, из небольших уже ни к чему негодных кусков металла вытягивали гвозди. Ковали заготовки и для плотницкого инструмента. Глядя, как ловко стучат молоты и молотки по раскаленному железу, Петр вмешался и сам стал ковать.
– Здесь сделали, государь, – ответил Дмитрий.
Оставалось одно – найти еще источники продовольствия, при чем желательно в больших масштабах. И тогда такая логистика принесет крупные средства.
С этими мыслями Дмитрий, пропустив вперед Петра и его любимца Меньшикова, вернулся в трактир.
Петр неразборчиво промычал. Дмитрий понимал от чего. Вручную пилили медленно и самая низкая цена всегда превышала полтинник. И получали их очень мало, куда меньше, чем было надо. Многие строительства останавливались именно из-за недостатка досок.
– Поставил десяток преображенцев с разрешения господина Карпова, – признался Дмитрий, – пошугали всех любителей свежей рыбы. Только не дело это. Рыбаки бесхозные. Раньше были крепостные люди шведского барона, офицера гвардии Карла ХII. Теперь как бы ничьи, после того, как шведов выгнали. Бери – не хочу. Бей сколько хочешь.
– Пойдем, государь, – потащил за рукав Петра Дмитрий, – посмотри на дровяной склад.
– Тридцать, – не поверил Петр. И повернулся к Дмитрию, – завтра остатнее дам и доски заберу. Никому не отдавай! Очень нужны. И в крепости, и здания покрывать. Пошли дальше!
Подобревший царь обратил внимания на стоящие строения. Особенно его поразила лесопилка с водяным двигателем.
– Что ты, свинья, мне не веришь?
– Вот тебе задаток. Тут рублей тридцать.
– Пусть не врет, – отмахнулся Петр, – две дюжины топоров ему передали, а на большее пусть и не рассчитывает. Крепость поставим, передам ему и часть людей, и часть инструмента. А пока пусть радуется, что хотя бы это дали.
Дмитрий и так понимал, что придется следовать рыночному принципу деньги – товар. Получил деньги – корми. Не карточки же вводить. С одной стороны, есть город с оравой голодных ртов, с другой – Балтийское море с огромными еще в ХVIII веке рыбными ресурсами. Надо только соединить – покупателей и потребителей и потечет золотой дождь – и на рыбаков и на посредника.
Жалко, но он не бог, всех не спасет. А вот своих крепостных надо было кормить хотя бы понемногу. И после того, как поставили церковь, а потом кузню и лесопилку с водяным двигателем, Дмитрий перебросил строителей на строительство хлебопекарни и нечто средним между трактиром и столовой. А и то уже, мужики худели на глазах. Семейные еще, благодаря усилиям своих баб, а также коров, скудно, но кормились, а вот холостым хоть деревья грызи.
– Слышал, – досадливо махнул рукой Петр. Навести порядок у царя не хватало и времени, и сил. Но слышать было неприятно. С натугой хитро улыбнулся, – теперь уже, наверное, не грабят?
Но первой, конечно, заработала церковь. Мужики срубили ее буквально за двое суток под влиянием общества. Здание получилось похожим на крестьянскую избу, но без соломенной крыши. Крыша пока была из коры, а затем Дмитрий клятвенно обещал покрыть досками. Из кузни притащили несколько колоколов, небольших, но звонких. И пошел по окрестностям столичного города Санкт-Петербурга малиновый звон, призывающий православных на первую тожественную службу – освящение церкви.
Дмитрий, видя бешенное лицо Петра и руку на рукояти сабли, слегка перетрухнул и быстренько протрезвел. Признался:
Дмитрий улыбнулся. Вот эту производственную картину он был готов показывать хоть каждый день. Мастеровые, наработавшиеся за два дня, ловко подхватили крючьями бревно на станок и подвели к пилам. Несколько их штук, получив вращающий момент от мельницы, начали в темпе распиливать ствол на доски. Прямо у них на глазах бревно превратились в доски.
Но Дмитрий собирался обойтись сам. С царем свяжешься, потом не поймешь чье – то ли свое, то ли государственное. Петр он ведь тоже хитрый. Даст чего-нибудь – стройматериалы, инструменты и так далее – потом подождет, когда построится и спасибо тебе, а теперь отдавай государству.
Вышли из куницы, Дмитрий осторожно завел о местных рыбаках, которых грабили все, кому не лень.
Один из них – Андрюша Золотые Руки (полупрозвище, полупризнание уровня работы) – вдруг с кем-то заговорил, при чем разговор быстро перерос в ругань на нескольких языках. Шведы почти в Санкт-Петербурге?
Ходко шло земледелие, хотя и с прицелом на следующий год. В средневековье всяк зацепляется за землю и, как мог, получает от нее отдачу – хоть зерном, хоть овощами, хоть ягодами. Не зря тогда говорили землица – кормилица.
– Не меряно все, государь, – зевнул Дмитрий, – примерно рублей на сто, мерять надо.
Все доски я у тебя покупаю. Сколько тут?
– Оно, яблоко! Пошли обратно.
Тогда Петр предложил выпить своим слегка протрезвевшим спутникам. Те откликнулись охотно, быстро догнав остальных по уровню алкоголя и укрывшись под пологом сна. На старую базу крепкая водка ложилась хорошо и выбивала сознание.
– Ты… – запнулся Петр. Дмитрий похолодел. Такое настроение у Петра обычно случается перед приступом бешенства, – дай я тебя расцелую, чертяка!
Ведь, пусть и работал он с работниками в основном «по месту требования», где необходимо, там и останавливались – строители разговаривали с Дмитрием по ходу строительства, рыбаки на берегу, около лодок и сохнувших сетей, металлурги на кузне и так далее – но ведь где-то надо было посекретничать, хранить бухгалтерию, приткнуть задницу, наконец!
Петр оценивающе посмотрел на церковь, на колокола. Пьяный разговор он, похоже, забыл.
На «нейтральных» местных рыбаков Дмитрий вышел совершенно случайно, когда занимался делами по своему хозяйству. С парой мастеров он искал приличные деревья для распилки на доски, а в сырых низменных местах их почти не было. Искали принципиально. Надо здесь искать или не надо, а то лучше бросить мужиков дальше в лес и затем справлять бревна по небольшой реке.
Увидев картину, успокоился. Трое местных рыбаков с веслами наготове окружили его парня. Собиралась драка, но шведы тут были совсем не при чем.
А повышать цены, значит, подрезать коммерцию. Людей надо кормить и богатеть самому. Это поможет ему быть состоятельным. А тут
