Часы пробили один раз, и в мобильных телефонах по всему миру высветились информационные баннеры. Нобелевская премия за 2017 год присуждена британскому писателю Кадзуо Исигуро. В первых уточнениях мы читаем, что счастливчик родился в Японии, но уехал из страны в возрасте шести лет.
Перед лесом микрофонов постоянный секретарь Шведской академии рассказывает, что творчество Исигуро во многом строится на анализе отношений между прошлым и настоящим, того, что «человек и общество должны забыть, чтобы выжить».
Журналистка японского происхождения долго и очень тепло говорит о том, как прекрасно, по ее мнению, Исигуро передает то, что она называет «несостоявшейся жизнью».
«Например, что может помнить человек о стране, которую покинул еще ребенком?» – спрашивает она.
Глава 6. Долгое прощание с Россией
Похоже, Альфред Нобель не планировал покидать Россию. В сохранившихся письмах начала 1860-х ни разу не проскальзывает мысль о том, чтобы переехать вслед за родителями в Швецию. Кроме того, Альфред куда более расположен заниматься металлообработкой, чем помогать отцу с оружием и взрывчатыми веществами.
До последнего братья надеялись, что огромный завод Nobel & Söner в Петербурге удастся спасти. В первые дни января 1860 года Людвиг лично встречался с великим князем Константином и просил об экономической поддержке. Роберт и Альфред помогли ему с расчетами. По мнению братьев, предательство Военно-морского министерства обошлось им в 900 000 рублей. Они требовали от государства возмещения потерь, либо в денежной форме, либо в виде новых заказов, чтобы компания Nobel & Söner могла восстать из руин, приостановить ликвидацию и заработать вновь.
Поначалу даже поступали позитивные сигналы, в том числе и со стороны самого великого князя. Константин сообщил министрам, что претензии Нобелей «заслуживают удовлетворения». Однако слов великого князя оказалось недостаточно. Дело Нобелей поглотила гигантская бюрократическая машина тогдашней России, и с каждым новым «отношением» возражения росли. Вскоре комментарии превратились в открытые насмешки. Снова вспомнились старые обиды после ссор с холериком Иммануилом, всплыли его мнимые долги. Когда требования Нобелей были окончательно отклонены как «мнимые права», великий князь Константин не стал возражать1.
Братья пребывали в томительном ожидании, однако от них не укрылось, как с каждым днем все больше менялась атмосфера. Людвиг, который нес основную ответственность, буквально сгибался под горой бумаг. Невзгоды множились. В марте 1861 года умерла трехмесячная дочь Людвига, а вскоре после этого Мина тяжело заболела «особенно суровой ревматической лихорадкой». Роберт писал: «…временами Людвиг ходит совершенно убитый, на него просто больно смотреть»2.
Роберт и Альфред помирились после помолвки Роберта и Паулины – настолько, что через некоторое время Альфред даже заявлял, что рад слышать о семейном счастье брата. Ему оставалось лишь смириться с тем, что сердце Паулины завоевал Роберт. Братьям очень важна была их взаимная поддержка, в особенности Роберту, который отчаянно нуждался в собственных деньгах, чтобы жениться3.
Дела шли из рук вон плохо. Роберт начал с того, что переоборудовал буксир в пассажирский паром. Однако тот стал скорее обузой для семьи, поскольку он не смог ни наладить регулярное сообщение, ни продать судно. Пытался он также пойти по стопам отца, продавая водообогревательные системы для отопления домов. Тут Людвиг напомнил ему обо всех отцовских проблемах с трубами. Такая техника никогда не войдет «во всеобщее пользование», – заявил Людвиг. Раз за разом свадьба откладывалась, то из-за нехватки денег, то из-за очередной болезни Роберта4.
Всех трех братьев подводило здоровье, они тяжело переносили сырой петербургский климат. Жалобы на простуду и ревматизм следовали одна за другой. И неудивительно. Изразцовые печи слабо обогревали помещения. Из писем становится ясно, что стены в квартире, которую снимали на двоих Роберт и Альфред, покрывала плесень. Даже в горячке они ездили по ухабистым дорогам в холодных грохочущих извозчичьих повозках.
В письмах часто упоминаются финансовые затруднения, Роберт всерьез опасался, что проведет остаток жизни в нищете. Однако ситуация пока что позволяла ему вместе с Альфредом снять на лето дачу, когда врач прописал им перемену климата.
Они отчаянно хватались за последнюю надежду – спасительный жест со стороны Военно-морского министерства. Роберту показалось, что наметились признаки положительных сдвигов в военном ведомстве. Сейчас братьям более всего недоставало новой войны. Тогда заказы снова посыпались бы на когда-то процветавшую компанию Nobel & Söner.
Этого не случилось. Удар последовал в октябре 1861 года. Холодный отказ русского государства Людвиг воспринял как «низкий, жестокий, коварный, доведенный до отвратительного совершенства: истинное творение русской чиновничьей мысли»5.
